Легендарный Араб - [32]

— Турецкий? — спросил он.

— Турецкий, — не разубеждая попутчика и отрываясь от чтения, ответил Лев.

Он все время думал о Лене и сейчас невольно морщился оттого, что ему придется довольно подробно отвечать на вопросы Руслана, перевести выдержки из статей, показать фотографии, — а это займет время. Много времени. И только потом он сможет увидеться с Леной. А может, он сумеет встретиться с ней раньше, чем с Русланом. Он представил, как перед отелем, на дороге, ведущей в город, его встречает Лена. Он бросает такси, и они, вначале молча, медленно спускаются к морю. Потом он говорит, говорит ей что-то неважное, несерьезное, о пирамидах и царях, о том, что в Египте растут маслята, они такие же вкусные, как в России, и прочую глупость. Потом, спохватившись, ставит дорожную сумку на пыльной обочине, достает сувениры, которые с особой тщательностью, инстинктивно угадывая вкусы девушки, он подбирал в Каире. Купить цветы или нет? Нет, пожалуй, не стоит, она может заприметить в его поведении что-то напускное. Невольно он наделил девушку способностью предугадывать или чувствовать его, Льва Радзянского, настроение.

На ней короткая юбка, обтягивающая майка подчеркивает форму ее высокой груди, обувь Лена несет в руках. Накалившаяся за день дорога жжет ей ноги, и девушка, остановившись, опирается рукой на плечо спутника и надевает сланцы. При этом она наклоняет голову, и ее длинные волосы на время закрывают лицо, но обнажают нежную шею, пушок на затылке, который манит прикоснуться к нему губами. Она выпрямляется, хватается рукой за поясницу, морщится от боли...

По телу Радзянского пробежал холодок. Думая о девушке, он задремал под мерный рокот турбин, и короткий сон внес нелепицу, какую-то чертовщину, от которой по-настоящему стало жутковато.

Его сосед умолк; улыбаясь всем пассажирам сразу, одетая в белоснежную фирменную сорочку, по проходу катила тележку стюардесса, предлагая на продажу парфюмерию и прочую дребедень, которой полно в каждом киоске Аэрофлота. Чтобы взбодриться, Радзянский выпил еще немного коньяку, прикидывая, что лететь осталось около часа.

За двадцать минут до окончания полета он, прихватив с собой сверток, в туалете сменил пропотевшую рубашку на свежую, оглядел себя в зеркале. Немного осунулся — сказались египетская жара и напряжение, остаток которого все еще сидел в нем. Окончательно расслабиться он сможет, когда покончит с отчетом, окунется в море и увидится с девушкой.

18

Гемлик

В Сочи стояла жара, к Радзянскому пришла мысль, что он снова в Каире. Таксист, обрадовавшись выгодному рейсу до Гемлика, принял из рук клиента сумку, положил ее на заднее сиденье и распахнул переднюю дверцу. Но Лев предпочел заднее сиденье; расслабившись и опустив стекло, он подставлял лицо жаркому напору ветра. Угадывая настроение клиента, обычно словоохотливый водитель молчал. Он ехал не быстро, отчего выглядел уверенно, лишь изредка бросая взгляды в панорамное зеркало, в котором отражалось задумчивое лицо пассажира.

Вот и то место, где, согласно грезам Льва, его должна поджидать девушка...

Действительно, его поджидали. Когда он расплачивался с таксистом, от стены отеля отделилась кряжистая фигура молодого кавказца.

— Руслан ждет вас, — с колоритным южным акцентом сказал он и, пропустив Радзянского вперед, пошел следом.

Хачиров поджидал гостя в своем номере. Кроме Руслана, в комнате находились двое южан лет тридцати в легких рубашках навыпуск. На столе стояли непочатая бутылка вина и всего два бокала. «Один для меня», — определился Радзянский, лишь коротким взглядом удостоив молодых людей.

Руслан первым протянул руку, с трудом приподнимая зад и опускаясь на место.

— С приездом.

В ответ Лев кивнул.

В номере осетина Радзянский был впервые. Люкс, как и положено, был просторнее и обставлен гораздо лучше, нежели тот, в котором останавливался Лев, или номер Лены. Хачиров сидел в глубоком удобном кресле, точно такое же стояло по другую сторону низкого столика, рядом с балконом находился диван, в углу — японский телевизор.

Радзянский устроился напротив хозяина и демонстративно посмотрел на гостей, явно лишних для серьезного разговора. Руслан отослал их. Когда дверь за ними закрылась, Лев достал из сумки кипу газет и положил перед хозяином. Пошелестев страницами, он обратил внимание Хачирова на снимок, сделанный полицейскими в отеле «Карбункул».

— Вот тот человек, за которого ты просил, — сказал Радзянский. — Половина головы отсутствует, зато по второй без труда можно узнать его.

Хачиров, не раскрывая рта, кивнул, то ли соглашаясь с собеседником, то ли узнавая человека, изображенного на снимке.

— Я могу перевести, о чем пишут газеты относительно этого происшествия.

— Не надо, — отказался Руслан, — я вижу — это Белокуров.

Словно подытоживая результат короткого разговора, Радзянский развел руками. Он мог бы повременить с вопросом о деньгах, но встречаться с Русланом лишний раз ему не хотелось. Из Хачирова собеседник был никудышный, к тому же говорить с ним пока не о чем. Для себя же Лев давно решил, что их сделка была первой и последней. Он мог бы поговорить с Русланом о его дочери, об их отношениях, однако первым проявить инициативу должен именно Руслан.