Легендарные разведчики — 1. На передовой вдали от фронта — внешняя разведка в годы Великой Отечественной войны - [14]

— Про арест давайте чуть позже. Но как он в свои молодые годы умудрился заработать судимость?

— Когда его как «сына кулака» выгнали из комсомола, то и из техникума отчислили за семестр до окончания. До конца учебы оставалось всего ничего, а ему дали лишь справку, что прослушал курсы. И девятнадцатилетний Кузнецов от греха подальше рванул по совету своего товарища в Коми-Пермяцкий округ. Куда уж дальше. Служил там лесничим, а кто-то из его прямого начальства проворовался. Кузнецов об этом сам и сообщил в милицию. А ему — за компанию — дали год условно и снова исключили из комсомола.

— Для будущего работника органов биография не самая подходящая. Прав я или нет: на той первой судимости его органы и прихватили, завербовали?

— Так обычно и бывает. А с Кузнецовым, к моему удивлению, история несколько иная. Однажды в Коми Кузнецов лихо отбился от напавших на него бандитов. И попал в поле зрения оперуполномоченного Овчинникова. Коми-пермяк по национальности, тот вдруг обнаружил, что недавно приехавший сюда молодой русский не только храбр и силен, но и говорит, причем свободно, на его родном языке. Это Овчинников завербовал Кузнецова, быстро поняв, что случайно попал на самородка… А потом в Коми Михаил Иванович Журавлев нашел силы, оторвал такой талант от себя, отдал москвичам. А мог бы Кузнецов до конца дней трудиться в своем далеке.

— Почему же он так и не прошел курс обучения чекистским премудростям?

— Райхман опасался, что при поступлении в чекистскую школу кадровики пошлют Кузнецова не на экзамены, а на посадку. А работать надо было сегодня. Ведь в пакт Молотова-Риббентропа разведчики не верили. Райхман со товарищи даже написали об этом рапорт. Но Меркулов, их тогдашний шеф, бумагу разорвал с напутствием: «Наверху этого не любят…» Москву наводнила немецкая агентура. Запустили очень хитрую комбинацию, и на Кузнецова вышли определенные круги. И поехало. Удалось перехватить двух дипкурьеров. Кузнецов сумел вскоре скомпрометировать и завербовать некоего Крно — дипломата, фактически замещавшего посланника Словакии. Тот провозил по дипломатическим каналам целые партии контрабандных часов, часть выручки от их продажи шла вроде бы на плату агентуре, а на самом деле все оседало в карманах Крно — такой был жадюга.

Кстати, часов, конфискованных разведкой, было столько, что сотрудникам наших органов госбезопасности разрешили покупать их по себестоимости. И те покупали.

А Кузнецов крепко жал на Крно, и информация от него, пропадавшего в немецком посольстве днями и ночами, пошла ценнейшая.

Затем благодаря Кузнецову нашли подходы к военно-морскому и военному атташе Германии. Да, он умел обаять людей. Вот германская делегация посещает ЗИС — знаменитый автозавод. И Рудольф Шмидт знакомится с членом делегации, который в свою очередь представляет добродушного Руди своей спутнице. Дама красива, ухаживания русского офицера ей приятны. Происходит сближение. А разведка получает возможность регулярно читать документы из посольства Германии, где красавица работает на незаметной, но важной чисто технической должности, через которую автоматически проходят многие секретные документы. Ухитрился Кузнецов расположить к себе и камердинера немецкого посла, и его жену.

— Не совсем понятно.

— В его жизни непонятного немало. А перед войной благодаря Кузнецову проникли в резиденцию посла в Теплом переулке. Вскрывались сейфы, снимались копии с документов, и немецкая агентурная сеть попала в руки сотрудников Лубянки. А камердинер немецкого посла, считавший Кузнецова настоящим арийцем, фашистом, подарил ему под последнее предвоенное Рождество значок наци, книгу «Майн Кампф» и пообещал после окончания войны оформить членство в нацистской партии.

Разведен, детей нет

— Немало судачат о том, что Кузнецов часто использовал в своей работе прекрасных дам. Простите за грубость, будто бы подкладывал балерин и прочих художниц в постель к иностранцам. Называли даже имя одной народной артистки, да и других знаменитостей тоже.

— Было, но, конечно, не в тех гипертрофированных размерах, о которых болтают. Кузнецов был человек красивый, успехом у женщин пользовался. В том числе и у тех, у которых кроме него были и богатенькие поклонники, не только советские. Зарплата у балерин не очень большая, а иностранец и чулочки привезет, и тушь из Парижа, и еще что-то подкинет. Так что Кузнецов никому никого не подкладывал. Прекрасные дамы и без него свое дело знали. Да, среди балерин были и его источники, много чего Кузнецову рассказывавшие.

Случился у него и серьезный роман с дамой-художницей. Было ей тогда под тридцать, жила в роскошных апартаментах рядом с Петровским пассажем. Салон, богема — между прочим, в той квартире Кузнецов познакомился с актером Михаилом Жаровым. А Кузнецов, по-моему, серьезно влюбился в эту светскую львицу с дворянской фамилией — Кеану Оболенскую. Известен он ей был как Руди Шмидт. Начало 1940-х, и пакт — не пакт, отношение к немцам уже настороженное, за близкие связи с ними могли и наказать. Потихонечку немцев начали прижимать, из Москвы выселять, а Республика немцев Поволжья и вовсе обезлюдела, перевезли ее жителей в казахстанские степи. И Ксана, чтобы не дай бог ничего с ней самой не случилось, свою любовь, говоря по-современному, взяла и кинула. Кузнецов же страдал. Уже когда был за линией фронта в партизанском отряде, доползли до него смутные слухи о замужестве Ксаны. Попросил Медведева в январе 1944-го перед уходом во Львов: если погибну, обязательно расскажи обо мне правду Ксане, объясни, кем я был. И Медведев, уже Герой Советского Союза, отыскал еще во время войны, в 1944-м, в Москве эту самую Кеану Оболенскую, выполнил волю друга, рассказал о Герое, ее до конца дней любившем.