Легенда старинного баронского замка - [4]

— Нет, не медиум; медиум должен по возможности оставаться совершенно пассивным. Выбирается один из кружка, человек наиболее хладнокровный и толковый, для постоянного предложения вопросов. Он и руководит сеансом. Одного сеанса в неделю вполне достаточно, если нет особенного желания повторять их чаще, и во всяком случае, не более двух и, по возможности, всегда в один день и час, это очень важное условие успеха. И затем, более двух часов сряду сеанса никак не продолжать.

— Я запишу ваши указания, — сказала графиня.

«Стоит», — подумал Светловский, но в ту же минуту сознал, наконец, что и его самого интересует глупый разговор настолько, что он был бы очень недоволен, если б его попросили удалиться.

«Все Вера, она делает со мной все, что хочет», — продолжал он свою искреннюю думу.

— Но главные условия успеха, это все же условия психические, ибо проявляющая себя сила — психическая по преимуществу. Так и назвал ее наш английский ученый Крукс[4], много и серьезно занимавшийся исследованием медиумических явлений.

Итак, всякое умственное возбуждение действует вредно. Люди, враждебные друг другу, не должны садиться вместе, чтобы не нарушать внутренней гармонии. Собственно, не неверие, а враждебное отношение к медиумическому вопросу мешает более всего. Людей, положительно враждебных ему, лучше не принимать в кружок и даже не допускать их оставаться в комнате во время сеанса.

— Каким же образом может, в таком случае, убедиться неверующий? — спросил опять не без иронии Светловский.

— А вот это я сейчас покажу вам, как, убедив вас самих в подлинности явлений, и это не позже, как сегодня же вечером. Вы неверующий, но не враждебный, каким себя воображаете, каким был, например, наш ученый Тиндаль[5], почему и не мог никак убедиться. За человека, враждебного вопросу, при наших неопределенных силах, я бы и не взялся… Но слышите, гроза окончательно удалилась, грома уже не слышно, а воздух очистился, атмосферные условия самые благоприятные. Запрем двери и начнем сеанс, то есть положим на стол руки так, чтобы ладони касались дерева.

— Я полагаю, стол надо передвинуть в этот угол на середину, — сказал Поль.

— Конечно, — ответил Гарлей, присоединяя дело к слову.

— Но я слышала, что стол должен быть непременно круглый, — сказала баронесса.

— Форма стола безразлична, но раз мы усядемся за него, лучше не вставать, не принимать со стола рук, чтобы не прерывались токи. Необходимо озаботиться, чтобы никто не помешал нам.

Позвонив, графиня приказала вошедшему лакею приготовить чай и закуску в гостиной к часу, а до тех пор не входить в столовую ни под каким предлогом, и заперла дверь на задвижку за удалившимся лакеем.

— Как же нам садиться, кому на какое место? — спросил уже Светловский, а сэр Гарлей улыбнулся его видимому нетерпению.

— Пока признанного медиума между нами нет, попробуем сесть по внешним признакам наших темпераментов вперемежку. Я — брюнет, попрошу m-r Поля и графиню, блондинов, сесть по обе мои стороны, а баронессу-брюнетку — напротив. Если ничего у нас не выйдет через полчаса, мы попробуем пересесть по различию полов.

— Вы, как человек опытный, будете вести беседу, — сказали в один голос обе дамы, положив на стол ладони.

— Хорошо, если только будет с кем, — улыбнулся сэр Гарлей.

— А теперь, что же, надо молчать? — спросил Поль.

— Покойный разговор, особенно касающийся спиритизма, скорее полезен; вредны бывают споры и вообще всякое возбуждение или напряжение мыслей, выводящие из пассивного состояния. Хорошо было бы послушать пение или музыку.

— Но ни у кого из нас нет голосов, — сказала баронесса, — разве у вас, сэр Гарлей?

— К сожалению, и я не пою, но ведь это и не необходимо. Я высказываю вам только все подходящие условия. Полезно бывает читать вслух хорошую, серьезную книгу, тоже как средство для гармонизации кружка.

— А вот на чем же будем мы записывать сообщения? Я забыла приготовить бумагу, — сказала графиня.

— У меня есть записная книжка, я положу ее на стол вместе с карандашом, — ответил сэр Гарлей, вынимая свой портфельчик и раскрывая его на чистой странице.

— Хорошо ли держим мы руки? — спросил Светловский, уже успевший всей душой заинтересоваться делом.

— Прекрасно, все в порядке.

В эту минуту, как бы в подтверждение его слов, в столешнице послышался легкий скрип, и стол точно дрогнул.

— Это что такое? — встрепенулась баронесса.

— Успокойтесь, может быть, еще ничего: во-первых, слишком что-то скоро, но если и действительно начинаются явления, волнуясь, вы можете помешать им.

Все невольно замолчали в ожидании. Минут десять ничего не шевельнулось. Поль начинал уже скучать.

— Только-то и было, — сказал он наконец. — Вероятно, ничего более и не будет.

— Как вы нетерпеливы, — возразил сэр Гарлей. — Кружок наш собирается в первый раз и сидим мы не более десяти минут. Мне случалось не раз в первых двух, трех сеансах сидеть по целому часу напрасно и только за четвертым начинались незначительные явления, как то — движение стола и наклоны, заканчивающиеся стуком ножкой в пол. А потом, в следующих сеансах, в том же составе кружка, получались очень интересные и убедительные результаты. Однако, долее часа, при отсутствии всяких явлений, сидеть не следует, и если шесть сеансов сряду ничего не выйдет, надо заключить, что члены кружка не гармонируют друг с другом, и некоторых заменить новыми.