Легенда старинного баронского замка - [2]

Но прежде, чем тот успел ответить, вмешался Поль Светловский.

— Вы не насмехаетесь ли над нами, баронесса? — проговорил он, иронически улыбаясь.

— Нет, в этот раз она не смеется, я за это ручаюсь, — сказала графиня, — что же касается сэра Гарлея, я знаю, что он этому верит; он дал мне вчера книгу, где описано много подобных происшествий. Хотите, мы прочтем одну, самую интересную главу, тоже о старинном замке в Англии, а потом он будет так добр объяснить нам…

Молодой человек сделал кислую мину: он не того ожидал от интересного путешественника.

— Нет, Вера, мы лучше читать не будем — я, право, боюсь, опять не усну ночь после твоей страшной истории. А вот я желала бы знать, верит ли сэр Гарлей и новейшему спиритизму, о нем теперь так много толкуют везде, даже в нашей Неметчине, да и прежде толковали, помню, когда, бывало, приезжали в Петербург иностранные медиумы… Но тогда я над всем этим только смеялась, даже видеть медиумов не пожелала.

— А теперь вы не будете смеяться, баронесса, если я скажу вам совершенно серьезно, что я верю или, лучше сказать, знаю, потому что видел, — заговорил наконец сэр Гарлей.

— Это вы в Америке видели, — досадливо вмешался юноша, знаем и мы американских подкупных медиумов-шарлатанов. Вот Слэд[2] приезжал к нам, и что же? Ничего не вышло. Говорили тогда, что наша петербургская весна помешала опытам. Хороши духи, боящиеся дурной погоды!

— Боятся дурной погоды не духи, — серьезно ответил путешественник, — а она влияет на физический организм медиумов, который, в силу каких-то нам еще неизвестных законов природы, служит проводником для явлений в нашем физическом мире. В Лейпциге, с тем же Слэдом, но, вероятно, при более подходящих условиях, вышло очень многое, убедившее людей науки. Я, баронесса, — обратился сэр Гарлей к молодой женщине, — делал много опытов не только в Америке и в Англии, но и в Италии, в Швейцарии, на Востоке, и не с профессиональными медиумами большей частью, а в тесных кружках испытанных друзей, и видел, и убедился.

— Что же вы видели?

— То же самое, или приблизительно то же, что рассказывается в книге, которую я дал прочитать графине. Она написана человеком очень уважаемым и известным в Америке и в Европе, Робертом Дэль Оуэном[3], сыном знаменитого социал-демократа.

— Как бы мне хотелось сегодня же попробовать сесть за сеанс, — сказала графиня.

— Сегодня он вряд ли удастся, в атмосфере слишком много электричества.

— Так погода действительно имеет влияние на спиритические опыты? — спросила графиня. — Скажите, сэр Гарлей, какая же требуется для них атмосфера?

— Во-первых, комната требуется не слишком жаркая и не слишком холодная, так градусов в 14, и непременно отдельная, чтобы не доходило в нее никакого шума извне. Воздух должен быть чистый, легкий, но без сквозного ветра. Не раз было замечено, что дождь, или снежная метель, следовательно, сырость во внешней атмосфере, имеет дурное влияние на опыты, а приближение грозы, когда воздух насыщен электричеством, тем более.

— Это все, или есть еще и другие какие условия для сеансов? — продолжала расспрашивать хозяйка.

— Есть несколько данных, выработанных опытом, которые в большей части случаев обусловливают успех, но как он главным образом зависит от психического настроения кружка, то совершенно невозможно сказать заранее, произойдут явления или нет, или объяснить, почему в составе тех же самых лиц, в той же комнате, они были вчера и не удаются сегодня.

— Говорят, неверующие мешают, — сказал иронически молодой человек.

— Предвзятое неверие или, вернее сказать, враждебное отношение к вопросу, то есть твердо принятая заранее решимость ни за что не поверить, конечно, нарушает необходимую для успеха гармонию. Преодолеть такую важную помеху может присутствие только очень сильного медиума, — тем же серьезным тоном ответил сэр Гарлей.

— Ты своей враждебностью, Поль, даже мешаешь мне расспрашивать сэра Гарлея, — нетерпеливо сказала графиня, — ты бы отправился лучше гулять.

— В эту-то темень, — засмеялся молодой человек. — Ты лучше совсем прогони меня, если я тебе неприятен.

— Можешь уезжать, я тебя не удерживаю, — вспылила хозяйка, утомленная принуждением, выпавшим на ее долю в продолжении всего вечера.

— А я, напротив, желал бы убедить вашего кузена, графиня, принять участие в нашем первом опыте. Я предвижу в нем хорошего медиума, — сказал сэр Гарлей.

— А, медиум! — воскликнул Поль. — По каким признакам вы это видите?

— По вашей нервности, нетерпеливости, по бледному, совсем прозрачному цвету вашего лица, по особому, быть может, для других и неуловимому выражению глаз, точно смотрящих внутрь себя. Но, быть может, я и ошибаюсь в вас; в этом так мало еще исследованном вопросе ничего нет законченного, определенного. Я знавал медиумов — правда, преимущественно для физических явлений — полных, румяных молодцов, дам гигантского роста и телосложения, по-видимому, совсем не нервных. В вас же я предвижу медиума для явлений более высшего порядка.

— Эти-то явления и интересуют меня со слов Дэль Оуэна, — сказала графиня. — Нет, Поль, теперь я тебя не отпущу, ты должен выслушать сэра Гарлея и непременно ему поверить.