Легенда о Вращающемся Замке - [8]

За прошедшие с того злополучного дня месяцы он пришел в себя и окреп — но все равно окреп недостаточно. Гэрис не верил, что справится. Он не сможет провести пятнадцать схваток подряд, а ведь приблизительно в стольких поединках нужно одержать верх, дабы занять первое место. Гэрис хорошо понимал, что в нынешнем состоянии он даже пяти побед не добьется — ведь его противниками выступят лучшие воины королевства. Конечно, те из них, что не пали у реки Твейн. Но и те, кто не пал, заслуженно считались крайне серьезными бойцами, и вчерашнему калеке с ними не справиться. Оставался всего один выход, совершенно безумный. Им и придется воспользоваться.

Он представился распорядителю турнира как сэр Гэрис Фостер, безземельный рыцарь. Как уже говорилось раньше, это не было его настоящим именем, но так звали солдата, сражавшегося рядом с ним в последней битве и погибшего в тот же день, когда сам он был тяжело ранен.

Лишних расспросов это ни у кого не вызвало. Мало кто слышал о Гэрисе Фостере, но по дорогам Эринланда колесили сотни, если не тысячи безземельных рыцарей, и никто не мог упомнить их всех по именам. Ведь многие воины незнатного происхождения проявляли в боях отвагу, и многие получали за проявленную отвагу дворянское звание. Но вот получить к дворянству еще и феод удавалось лишь редким счастливчикам. Большая часть страны уже давно была поделена между самыми знатными и богатыми домами, и всем прочим доставались лишь объедки с их пиршества. Неудивительно, что на войну с Клиффом Гарландским эринландские рыцари собрались, как на праздник, надеясь обзавестись поместьями в отвоеванных землях. Там они все, по большей части, и полегли. На нынешний турнир собирались либо те, кто выжил — либо кто отсиделся по домам, пренебрегая призывом короля. Такие тоже были.

Единственное, о чем спросили Гэриса — кого из благородных дворян он знает и кто мог бы за него поручиться. Он в ответ упомянул сэра Йорефа из Уэсли, погибшего на последней войне.

— Сэр Йореф был мне хорошим другом, — сказал он, — и непременно бы за меня поручился. Но к сожалению, сэр Йореф сейчас находится на том свете, как и прочие мои боевые товарищи. Надеюсь, вам хватит моего честного слова.

Как ни странно, такой ответ вполне удовлетворил распорядителя.

Гэрис и в самом деле воевал вместе с Йорефом Уэсли. То был достойный и уважаемый рыцарь, всю свою жизнь проведший в дальних походах и покрывший себя в них немалой доблестью. Весь возглавляемый сэром Йорефом отряд полег в Битве у Реки, как называли теперь битву у Твейн.

Человек, называющий себя Гэрисом Фостером, поставил шатер на дальнем конце поля и провел в нем все те три дня, в течении которых турнир двигался к своей кульминации. Не было нужды наблюдать за выходящими на ристалище воинами — он уже разузнал имена всех поединщиков и хорошо представлял, кто на что способен. Яснее ясного было, кто из приехавших сюда бойцов окажется сильнее других и кто сойдется в итоге в борьбе за первое место. Скорее всего это будут Джеральд Хэррисворд и… да. И Эдвард Фэринтайн. С недавних пор — герцог Фэринтайн, глава Дома Единорога. Двоюродный брат короля по материнской линии, один из лучших мечников королевства и теперь, после гибели на реке Твейн своего старшего брата — наследник престола.

Гэрис не сомневался, что сильнейшим окажется именно кто-то из этих двоих — и потому даже не высовывался пронаблюдать за ходом боев. Слишком уж это все было для него предсказуемо. Тем более, свалившийся на его голову оруженосец и так детально докладывал о ходе турнира.

Дэрри приходил в шатер глубоко за полночь и тут же принимался восторженно рассказывать, кто на сей раз был выбит кем из седла. Глаза у мальчишки при этих рассказах горели, а к лицу приливала кровь. Ему отчаянно нравилось вести счет поражений и побед. И, по словам Дэрри, получалось так, что кузен короля пока ни единого раза не потерпел поражения. Он легко одолевал всех, кто вставал на у него на пути. Эдвард Фэринтайн рвался к своему триумфу, и не было на Большом Осеннем турнире рыцаря, способного одержать над ним верх. Кроме разве что сэра Джеральда, прозванного Хэррисвордским Ястребом.

— Но я бы все равно поставил на Фэринтайна, — сказал Дэрри, забравшись с ногами на сундук. Была ночь — ночь перед последним днем турнира. — Я бы поставил на Фэринтайна, потому что как он дерется… Да вы бы видели, как он дерется. Это что-то с чем-то.

— Да я знаю. Я видел его на войне. Дерется этот парень хорошо, спору нет, — Гэрису ужасно хотелось спать. Завтра предстоял большой день — ведь завтра начнется то, что давно уже должно было начаться. Можно будет наконец приступить к исполнению дела, ради которого он и явился в Таэрверн. Это было замечательно, потому что ждать больше не оставалось сил.

— А я тут говорил с остальными оруженосцами, — сообщил мальчишка. — Спрашивали, кто вы такой, и откуда, и почему про вас не слышно, и не потому ли, что вы никогда никакой славы не сыскали. И еще спросили, почему вы сидите у себя и не выходите, и выйдите ли вообще.

— Ты им что-то ответил?

— Да, я сказал, чтобы они сами к вам пришли и обо всем расспросили, откуда вы и почему, раз им так интересно. А мое дело маленькое, коня вашего чистить да копье вам подавать.