Легенда о воре - [179]

Дрейер снова замолчал.

- Через месяц моя жена покончила с собой.

Санчо в ужасе вздрогнул.

- Они были очень близки, - прошептал Дрейер. - Она всегда была склонна к меланхолии, а после рождения сына ее чувствительность еще больше обострилась. Она обвиняла меня в смерти своего брата, а потом решила наказать таким образом.

Они оба погрузились в молчание. Где-то в глубине дома открылось окно, и холодный воздух ворвался в комнату, пробуждая призраков.

- Помогите мне расправиться с ним, маэстро Дрейер, - хриплым голосом попросил Санчо.

Дрейер сел в постели и позвал Хосуэ. Когда тот пришел, кузнец что-то прошептал ему на ухо. Негр вышел и вскоре вернулся, неся в руках шпагу. Это была рапира с витой гардой, похожая на ту, какую носил Санчо, разве что похуже качеством. Молодой человек хорошо помнил эту шпагу: он столько раз тренировался именно с ней.

- Возьми ее в левую руку, парень. И обнажи другую шпагу.

Санчо недоуменно повиновался. Никогда прежде не доводилось ему держать в левой руке столь тяжелое оружие, и теперь ему никак не удавалось привести свое тело в равновесие. Дрейер показал ему, как поставить ноги в нужную позицию, и напомнил о некоторых защитных блоках, которым прежде обучал Санчо. Левую шпагу нужно было держать перед собой, параллельно земле, слегка согнув при этом руку. Правой же при этом следовало находиться сзади и несколько ниже.

- Этот стиль называется флорентийским, Санчо. Он дает твоему оружию гораздо большие возможности, большую маневренность и радиус действия. Но при этом он и очень опасен, причем как для противника, так и для тебя самого. И он потребует от тебя немалых усилий. Концентрация должна быть безупречной; малейшая ошибка при использовании этой техники может стоить тебе жизни. А сейчас ты должен сделать вот что...

LXX

Перед самым рассветом Санчо обмотал цепью тело Хосуэ и накрепко закрепил один его конец вокруг ноги негра. Другой конец цепи Санчо присоединил к каминной решетке.

Он был уже у самого выхода, когда Хосуэ вдруг проснулся, почувствовав непривычную тяжесть на ноге. Это был самый худший из его кошмаров, и Санчо не решался посмотреть в глаза другу, зная, что это разобьет ему сердце.

- Я должен был это сделать, Хосуэ, - сказал он. - Если ты пойдешь со мной, они тебя убьют.

- Я хочу умереть с тобой, если такова моя судьба, - ответил негр, яростно рванув цепь. Но та оказалась слишком прочной даже для него.

- Рядом с тобой на полу лежит напильник, - сказал Санчо. Ключ от твоих оков - на наковальне в кузнице. Если я не вернусь, воспользуйся вольной, которая лежит у тебя в подсумке, и постарайся найти хорошую работу.

- Подожди...Подожди...

- Прощай, друг. Прощай, брат.

Санчо закрыл за собой дверь, стараясь не обращать внимания на жалобные вздохи гиганта. Снова и снова он пытался убедить себя, что так будет лучше для его друга, но всё равно чувствовал себя грязным предателем.

У дверей, где были привязаны лошади, его ожидал величайший из сюрпризов. Оба коня были оседланы, а на одном из них восседал кузнец. Он был одет в кожаный колет и боевые перчатки, а на боку висела шпага. За эти месяцы кузнец сильно похудел, и одежда сидела на нем несколько мешковато, но седые волосы сияли благородным серебром в лучах восходящего солнца, а лицо было спокойным и решительным.

- В дорогу, мальчик мой!

Санчо молча сглотнул. Застывший в горле ком, который он впервые почувствовал, когда ему пришлось приковать Хосуэ к каминной решетке, теперь стал еще больше и тяжелее. Этому истощенному, смертельно больному человеку едва хватало сил, чтобы удержаться в седле, не говоря уже о том, чтобы ехать на ту встречу, на которую они торопились этим утром. Но кто он такой, чтобы указывать человеку, как он должен умереть? Дрейер сам сделал выбор, и Санчо должен с уважением отнестись к его решению.

Он вдел ногу в стремя и грациозно вскочил в седло.

- Мы отправляемся в монастырь Святой Троицы. Там нас ждет друг.

Однако, когда они добрались до монастыря, оказалось, что у ворот их ждет не один, а сразу двое добрых знакомых.

- Добрый день, мой юный друг, - сказал Гильермо.

Санчо взглянул на комиссара, чуть приподняв бровь.

- А он что здесь делает?

- Он настаивал на том, чтобы прийти, - пожал плечами Сервантес.

- Я и сам могу за себя сказать, дон Мигель. Я вас в это втянул, Сансо, еще несколько лет назад. Вполне справедливо будет, если я и вытащу.

- Вот ведь проклятый чокнутый англичанин. Вы же погибнете!

- Трусы умирают много раз, мальчик мой. А храбрецы - лишь один, - самоуверенно заявил Гильермо.

Санчо покачал головой.

- Вы ведь долго репетировали эту фразу, да?

- Всю ночь, - признался англичанин.

- Но мы здесь не в театре, маэсе Гильермо. И шпаги здесь отнюдь не из дерева.

- Как и моя, - ответил он, показывая на висящую на поясе рапиру. Не похоже, чтобы ее когда-нибудь вынимали из ножен.

- Но вы же не умеете фехтовать!

- Зато я могу притвориться, будто умею. Ведь я актер, вы не забыли?

Санчо раздраженно фыркнул.

- Держитесь за моей спиной, черт бы вас подрал. Мир не может себе позволить потерять ни единого поэта, даже такого дрянного как вы.

Затем он представил своих друзей Дрейеру, который поприветствовал их, подняв руку к полям воображаемой шляпы, которую в действительности никогда не носил.