Легенда о Великой волне - [58]

Азур, если и слышал какой-то звук, был настолько погружен в свои мысли, что не обратил на него внимания.

Найла сняла куртку, а потом, чувственно поведя плечами, сбросила блузу. Наконец развязала пояс брюк и поддержала их руками, чтобы они беззвучно упали на пол. Белья на ней не было, а кожа все еще оставалась влажной от дождя. Девушка подняла обе руки и потянулась.

Азур повернулся, почувствовав ее запах – едва сдерживаемое дикое желание.

Найла опустила руки на бедра. С годами ее красота ничуть не потускнела, только черты лица немного смягчились.

– Ты голая! – вдруг сказал он. – Я чувствую, как пахнет твоя кожа.

Найла собирала волосы в хвост.

– Кто бы говорил, – резко ответила она. – Ты и вообще всегда так ходишь.

И подошла еще ближе.

– Но Сиракк… кто-то должен стоять у руля. Здесь полно опасных обломков.

– Если на то пошло, на мостике тоже есть опасные обломки. – Найла обвила его руками. – Я хочу, чтобы меня кто-нибудь… защитил.

Азур не сопротивлялся.

Руки Найлы скользнули по его животу. Добрались до дверцы полости с сердцами и замерли. За этой дверцей был вход в мир удовольствий. Как ни странно, настоящее наслаждение Найла получала не от созерцания всех мышц на теле Азура, а от прикосновения к одному-единственному органу из живой плоти – бьющемуся сердцу.

Девушке достаточно было подержать его в руках несколько секунд, как желание вспыхивало и разгоралось все ярче. Совсем не похоже на обычное проникновение, хотя в этом с Азуром ни один человек не мог сравниться.

– Сиракк нас увидит.

– Пусть смотрит. Ей нужно учиться, разве нет? Выполнять обе роли. Теперь она женщина, но кто знает, может, к следующему брачному сезону она поменяет пол и ей понадобятся твои наставления.

Найла открыла дверцу и запустила пальцы внутрь.

Азур почувствовал, как дрожит ее рука, задержал дыхание и замер в ожидании наслаждения.

Наконец Найла просунула руку глубже и сжала в ладони теплую плоть. Ее запах просачивался сквозь пальцы как мед. Девушка встала на цыпочки и, застонав, вцепилась левой рукой в спину механокардионика.

Ей хотелось немного оттянуть удовольствие. Наверное, это эгоистично. Вот бы почувствовать вкус сердца во рту! Она вставила в полость левую руку и несколько мгновений перекладывала сердце из одной ладони в другую. Эта игра приводила Найлу в экстаз и была лишь закуской перед основным блюдом. Она оставила сердце в левой руке, а правую поднесла ко рту, закрыла глаза и жадно облизала все пальцы, один за другим.

Потом наклонила голову набок и провела языком по затылку металлического любовника.

Сиракк ускорила ход, взбрыкнула, тяжело опустилась на колеса.

Стараясь устоять на ногах, Найла крепко вцепилась в Азура, который от наслаждения выгнулся всем телом, заведя руки за спину.

И вдруг сплетение плоти и металла было грубо нарушено ударом чудовищной силы.

Это колеса корабля пережевывали огромный обломок, превращая его в металлическую крошку, которая отлетала в днище картечью.

Сиракк снова дернулась, рванула вперед, сердито спрыгнула с дюны.

Разозленная, ревнивая, как отвергнутая любовница.

– Скажи мне, что она хочет меня, пожалуйста, – прошептала Найла на ухо Азуру. – Я никогда не соглашусь поделиться тобой с кораблем.

Расставив ноги еще шире, чтобы не терять равновесие при ударах, механокардионик засмеялся своим скрипучим смехом.

На мокрой палубе плясали солнечные зайчики. Теперь, когда тучи исчезли, Робредо II будто купалась в золотой ванне.

Зуар чувствовал на своем корпусе теплые лучи. Вдыхал запах сырого песка и свободы. Вцепившись в перила рубки, разглядывал размытые изображения, проносившиеся в голове. Утреннее солнце заливало корабль от носа до кормы, а пустыня просматривалась метров на двадцать-тридцать. Дальше ничего не было видно.

Держась за ограждение, Зуар сделал пару шагов. Как хорошо, что ему не нужны темные очки, даже когда солнце светит прямо в глаза!

Механокардионик вглядывался в дюны. В тридцати метрах от корабля вставала стена неподвижного тумана. Там умирала пустыня. Там кончался мир.

Он перевел взгляд на носовую палубу.

У большой лебедки в тени копошился человек в лохмотьях. Он неуклюже пытался встать на четвереньки.

Зуар спустился по трапу на капитанский мостик. Остановился шагах в десяти от незнакомца и произнес на металлоязе:

– Ты кто?

Мужчина поднял голову и тупо уставился на механокардионика. Он не понимал его языка.

– Встать можешь? – Зуар подошел совсем близко. От человека воняло мокрым тряпьем и кровью. Разглядев его получше, механокардионик понял, что идти незнакомец не может – уж слишком сильно ударился, когда падал.

Зуар опустился на колени, схватил бедолагу за грудки и опрокинул на спину. Просто невероятно, как боль и страх заставляют колотиться сердце! Потянулся к его груди. Скривил губы от вожделения. Уселся поудобнее.

От сердца незнакомца шел сильный манящий запах.

– Даже не сосчитать, сколько мореходных правил ты нарушил, когда садился на борт этого корабля, – сказал Зуар, вытаскивая кортик из ножен. – А теперь пришло время платить. И мне нужно от тебя лишь одно…

Увидев клинок, несчастный от ужаса выпучил глаза и начал извиваться всем телом, пытаясь вырваться.