Легенда о Тристане и Изольде - [176]

А потом пан Трыщан рек: "Панно, не рач подивити, о што тя буду пытал". И она рекла: "Рыцэру, таков тут обычай, нет с того диву, чого рыцэр попытает, занюж если бы ведал, и он бы не пытал". Трыщан рече: "То добрый обычай, прошу тя, поведь ми, што то за пташечки?" И она рекла: "То ест два скока {_неясно_;}, а я есми дочка одного короля, который вальчыл {сражался;} напротив короля Перемонта, и звалчыл его Перемонт, и взял землю его и отогнал от него вси слуги его, толко ему мене оставил с тыми скоками; и я, як могучи, кормила есми отца своего, што убила на обед, того бывало и на вечеру, а што к вечеры, того и на снедане {завтрак;}". Пан Трыщан рече: || л. 61 "Панно, то ся еси кинула на великую вагу {важность;}, што еси для нас убила тое, чым бы еси мела кормити отца своего". Она рекла: "Витези, я того не жалую, што есми убила два скока двум соколом, иж вижу вас доброе особы и цудное парсуны. Витези, вам мыслить о мне и о собе". А на завтрее поехали проч, ни один другому не мовячы, и Анцолот рече: "Рыцэру, што мыслиш, иж со мною не мовиш?" Трыщан рек: "А ты што мыслиш?" И он рек к Трыщану: "Але ты ест старшый, мне годится вас пытати". И Трыщан рек: "Я мышлю, яко быхмо оную панну королевою поставили". И Анцолот рек: "О добрый рыцэру Трыщане, бог же вам заплат, што мыслиш о почестном тое панны за ее учту! Оба есмо одное мысли". И вернулися ку оной панне, и пан Трыщан рече: "Панно, вбирайся и вкрасися што налепей можеш, если бог даст, маеш быти сего дня кролевою". И она рекла: "Рыцэру, так ми бог поможы, не мам болшого вбираня, толко то, што на мне ест, да один венец цудного цвету цыприсова {кипарисового}, который принесен от двора короля Артиушова". И взяла венчык и узложыла на голову свою, и они рекли: "Добре ти прыстои тот венец". А затым поехали с тою панною к тому турнаю и наехали витезя у зброи едучы, а за ним везут у возе панну велми у коштовных шатах убранную. Трыщан спытал слуг: "Который то ест витезь?" И она рекла: "То ест витезь Амодор, пана Анцолотов слуга, а славным рыцэром Трыщаном дан". И Трыщан к нему рек: "Заисте тут ест Трыщан и Анцолот". Слышал то Амодор, скочыл с коня и снял гелм з головы и поклякнул перед ними и рече: "Мои панове, куды едете?" Трыщан рече: "Едемо у турнай вашого пана короля Перемонта, ачей быхмо могли нашу сестру кролевою поставити". И он им рек: "Для бога вернитеся, ачей бых мог я свою сестру поставити кролевою; я вем, што у вас сестри нет". Трыщан рече: "Витезю, хто бы нас не вернул копем, а прозбою нас нихто не может уняти". Амадор рече: "Я вем, што умееть чинити пан Трыщан а мечом на земли, а не толко з древом на кони; я мушу вернутися". Трыщан рече: "Амодоре, нам бы удачно, штобы ты с нами поехал, але коли ся ворочает, наша панна не мает доброе шаты: позыч нам шат своее панны". Амодор рече: "Пане, беры, што ти треба". || Пан Трыщан л. 61 об. взял оные шаты, у которых сестра Амодарова хотела королевою стати, и рек панне своей: "Убирайся у шаты".

Коли ее видели у шатах, велми ся им подобала, хотя бы и сестра их была, не соромели бы ся ею. Анцолот рече Трыщану: "Рыцэру, дай ми один дар, чого у тебе попрошу". Трыщан рече: "Все еси волен у мене взяти, окром красное Ижоты". Анцолот рек: "Будь ты ныне мой пан, а я твои оправца". И он рек: "Нехай того, рыцэру, ты старшый и болшый рыцэр, ниж я, ты будь мой пан, а я твой оправца". И Анцолот рек: "То быти не може".

А того турная был обычай: который витез опосле прыедет, тот свою панъну мает нижей посадити. И они прыехали к тому турнаю к воротам, где был коловорот затворен, и витези вже гонили, и Анцолот скочыл через коловорот и отворыл, а Трыщан с панною въехал. Аж седят два рады панен от ворот шранковых {ристалищных;} до судей; пан Трыщан посадил сбою панъну в навышшом местцу. А коли видел сын короля Перемонтов Трыщана и рек: "Я бым зычыл, коли бы того витезя панна королевою была". А кгды видела дочка королева оную панъну, не зычыла, абы ее витез турная добыл; и дивуючыся, мовили: "То витез ест упрамый, прыехал в турнай опосле и свою панну вышей всих посадил". Трыщан рек своей панне: "Дай ми тот венец". И она вскочыла и зхватила венец з себе и взложыла своими белыми руками на его светлый гелм, рече: "Добрый рыцэру, почестне его носи по турнай и оборонившы мне, зася его верни". А иные панны, мовечы, смеялися ей: "О глупая девко, як може не оборонившы вернути тот цудный венец! А коли он всядет на конь, его бледое лицо и светлый гелм мают нашы витези змешати с прохом {пылью}".

Услышал витезь Дивдан {74}, а был болшей вдячон девкам, нижли рыцэром, и жедал потъкатися с Трыщаном. Пан. Трыщан всел на конь, Анцолот ему за стрымя прынял. Витезь Дивдан рек: "Рыцэру, варуйся вдарцу моего"; Трыщан рече: "Кгды того хочеш, будем мети".

(Битва Трыщанова з Дивданом) А коли ся вдарыли, Дивдан пал на одну сторону, а конь его на другую. || А панны смотрели, што ся межы ними мает л. 62 чынити, але не могли познати, абы нога Трыщану в стрымени рушылася, не толко, штобы в седла рушылося. А Анъцолот попал Дивдана и кинул через шранок и рече: "Я поведаю кождому рыцэру: мой пан свободно по турнаю ездит". Видевшы то, их панна исполнила серцэ весельем и почала поглядовати смело межы паннами. И видевшы витези того турная, што Трыщан смело ездить по турънаю, боялися его удару, а он ездечы чынил жестокие удары на право и на лево, и к которому витезю прышол, поставил его за конем, а Анцолот беручы и метал за шранок, а мовил великим голосом: "Витези, мой пан по турнаи свободно ездит". И рекли судьи: "Тот витезь турная добывает, с ким ходит добрый оправца". И был тут один король от многих лет и рече: "Не тот, але оный витез добывает, который свободно по турнаи ездит". А тогды свободно по турнаю ездил Ящор Мадерым {75}, брат Анцолотов, сын Домолота, короля Локвенского. Девка Трыщанова рекла: "Где сила, тут и памет". И еще рекли судьи: "Тот витезь добываеть, за ким он добрый оправца ходит; не дивно, што рыцэр рыцарски чынит, бо ест рыцэр, але диво, што его оправца велико рыцарство чынит, у зброях рыцэров через шранки мечет". А оный король пред ся мовит, иж оный рыцэр добывает, што свободно по турнаю ездит. И панна Трыщанова рече: "Ох мой боже, добрый обычай у нашой стороне, не дадут скомороху добрые люди з собою розмовляти, дадут ему дуду, нехай их веселит". И коли видел пан Трыщан, о чом судьи говорать, и слышал своее панны смелую реч, и рече: "Рыцэру, который свободно по турнаю ездиш, варуйся вдарцу моего". Ящор рече: "Ходи да видиш".