Легенда о счастье - [132]

Одна из многочисленных миссий художника заключается в том, чтобы быть летописцем своего времени, запечатлевать лицо родной страны и ее людей определенного исторического периода.

Такими летописцами русской жизни в большинстве своих произведений, особенно в портретах, были гениальный Репин и Серов, таким был Верещагин в своих батальных картинах, такими были Шишкин, Саврасов и Левитан, изображавшие русскую природу.

Большинство людей всегда более всего интересуются окружающей их действительностью и, естественно, более всего любят живую жизнь, данную им самой природой, как ничем не заменимое «счастье бытия». Должен признаться, что и я любил окружавший меня живой мир, жадно всматривался в каждое новое явление, поражавшее меня, будь то редкое солнечное освещение или впервые увиденная картина праздника, гулянья или свадебного обряда.

В старой, современной мне, но теперь уже ушедшей Москве в течение длительного времени я особенно прельщался картинами народной жизни в самых разнообразных ее проявлениях. Темами моих работ были «Масленичное катанье», «Вербный базар на Красной площади», «Кормление голубей на Красной площади», «Гулянье на Девичьем поле», «Москворецкий мост зимой». Ряд произведений на аналогичные сюжеты был написан в подмосковной деревне Лигачево (Химкинского района), с которой я тесно связан начиная с 1910 года и до последнего времени. Там мной было создано несколько вариантов «хороводов» и праздничных гуляний, большая картина «Пляска свах», картины «Девичник» и «Семья», а в советское время – «Сестры-комсомолки», «Подмосковная молодежь», «Молодые – смех», «Инструктаж колхозниц» и др.

Живя в Москве, я часто бывал на Девичьем поле (теперь превращенном в большой сквер-сад), проводя там иногда буквально целые дни. Интересно отметить, что все бывшие на этом обширном песчаном пространстве постройки затевались и выполнялись по инициативе самого народа: балаганы, карусели, так называемые «американские горы» со скользящими по рельсам вагонетками (в Америке аналогичный аттракцион назывался «русскими горами»), цирки, эстрады, торговые ларьки с мороженым и напитками, открытые и закрытые песенные павильоны, где в самодельных национальных костюмах выступали смешанные хоры под аккомпанемент импровизированных оркестров. Эти артисты и артистки обычно жили в переулочках и улицах, прилегающих к Девичьему полю. Все свое время они отдавали артистической деятельности.

Перед балаганными театрами, где в основном ставились пьесы на патриотические темы (например, «1812-й год»), находились кассы с висевшим около них колоколом, который извещал о начале представления. Специальные глашатаи рекламировали спектакль и зазывали гуляющих посмотреть его. На эстраду перед театром выходили исполнители ролей в костюмах и гриме с целью заинтересовать и привлечь зрителей.

Собранный мной обильный материал из жизни Девичьего поля остался, к сожалению, далеко не использованным.

На основании этого материала и небольшой акварели на аналогичную тему к выставке, посвященной 800-летию Москвы, я написал картину «Гулянье на Девичьем поле». К этой же юбилейной выставке мной было написано другое произведение, изображающее кормление голубей на Красной площади. Этот обычай, исстари установившийся в Москве и доживший у нас до октябрьских дней, существовал и поныне существует во всех европейских столицах и многих других городах Европы. Особенно он популярен в Венеции. Прирученные голуби с полной доверчивостью садятся на руки, плечи и даже на голову кормящих их людей. Сейчас этот красивый обычай вновь возродился в Москве – на Манежной площади, в тихих Петровских линиях и других местах.

С большим интересом я писал сценку из московской жизни – «Тройку у старого Яра». В картине изображена подлетевшая к подъезду известного ресторана взмыленная лихая тройка, запряженная в широкие сани, крытые малиновым бархатом, из которых выходит солидный мужчина со своей дамой. Над подъездом светит ослепительный фонарь, окна ресторана блистают разноцветными стеклами, освещенными изнутри. Старый загородный ресторан «Яр» в Петровском парке со знаменитым цыганским хором был излюбленным увеселительным местом москвичей. Преимущественными посетителями его были представители богатой московской буржуазии (купцы, фабриканты и др.). Там проводила время и значительная часть интеллигенции, чиновничества и военных. По преданиям, в «Яре» любил бывать А. С. Пушкин; известно также, что туда часто наезжал С. В. Рахманинов – в дни, когда он работал над своей дипломной оперой «Алеко»: дружба с цыганами была нужна композитору для осуществления своих творческих замыслов.

Меня лично работа над «Яром» очень интересовала с живописно-технической стороны. Чудесное смешение света от белого фонаря и разноцветного стекла окон с морозной пылью от подкативших саней, с паром, валившим от фигур и из ноздрей разгоряченных лошадей, рождало целый вихрь вибрировавших красок редкого звучания. Это давало простор своеобразной технике масляной живописи и одновременно пробуждало не лишенное поэзии настроение.

Будучи реалистом по природе, я всегда невольно подмечал не только привлекательные, парадные, но и отрицательные стороны жизни (как бы ее изнанку), которые особенно сильно овладевали моими мыслями как существовавший факт, как, казалось, грустная житейская неизбежность. Тяжелое, мрачное чувство испытывал я, видя несчастных людей.