Легенда о прекрасной Отикубо - [67]

— Как вам не стыдно, матушка? Вам, кроме меня, не с кем было посоветоваться. Я и высказал свое мнение. А вы на меня так напустились… — и скорее убежал.

Китаноката день и ночь твердила о том, как она благодарна своим благодетелям, но снова дал знать себя ее необузданно вспыльчивый нрав.

Сабуро поспешил во дворец к Отикубо и сказал ей, что старуха тайком собралась к своей дочери, но, умолчав о настоящей причине задуманного посещения, добавил только:

— Матушка очень стосковалась по Синокими.

— Как же, как же, это ее любимая дочь. Пусть едет к ней поскорее.

— Но ведь наместник не приглашал к себе матушку. Удобно ли ей вдруг ни с того ни с сего явиться к нему в дом незваной?

— Это верно. Так сделай вот что. Поезжай сам в дом наместника под тем предлогом, что привез Синокими письмо от матери, и скажи ему: «Матушка моя стосковалась по Синокими. Она умоляет отпустить к ней дочь хоть на самое короткое время, чтобы проститься перед долгой разлукой. Чем ближе надвигается день отъезда, тем больше матушка горюет и плачет. Ей страшно отпускать свою дочь в далекие края. Пусть Синокими побудет с ней последние дни перед разлукой и успокоит материнское сердце». Послушай, что тебе ответит наместник, и сообразно этому поступай. Храните в тайне прошлое сестры. Когда наместник увидит маленькую дочку Синокими, не говорите ему, кто ее мать. Если же Синокими все-таки надумает взять девочку с собой в Дадзайфу, то пусть сошлется на дорожную скуку, одиночество, тоску по родным… Матушка, мол, посылает с ней эту девочку.

«Как она умна и проницательна! — подумал Сабуро. — Есть ли ей равные на свете! А матушка только злится на нее без всякой причины». Вслух он сказал:

— Прекрасный совет! Я так и сделаю.

Сабуро было не слишком приятно идти к наместнику с такой просьбой, но он пересилил себя из чувства жалости к своей матери.

К счастью, наместник как раз находился в покоях своей жены.

— У меня к вам нижайшая просьба, — начал Сабуро.

— Прошу вас, не стесняйтесь, я вас слушаю, — любезно ответил наместник.

Сабуро стал говорить так, как его научила Отикубо.

— Ах, и мне тоже хотелось бы повидаться с матушкой, — присоединила и Синокими свой голос к просьбе Сабуро. — Я уж вчера говорила мужу, как тоскую по ней.

— Но ведь тогда мне опять придется ездить к тебе. Это очень сложно и неудобно. Проще всего, если твоя матушка пожалует сюда. Здесь посторонних нет, вот разве дети… Но если дети ей помешают, можно всегда отправить их на время в другое место. Мы скоро уедем в дальние края, как же, в самом деле, тебе не повидаться с родной матерью! — сказал наместник.

Это было как раз то, чего желал Сабуро.

— Да, матушка глаз не осушает от слез!

— Везите же ее сюда скорей! Мне бы не хотелось отпускать свою жену из дому… Да еще в самый разгар дорожных сборов.

— Я тотчас же передам вашу волю матушке. — С этими словами Сабуро встал, собираясь уходить.

— Ты смотри, хорошенько попроси ее, чтоб она скорей приезжала ко мне, — сказала вслед ему Синокими.

— Постараюсь. — И Сабуро поспешил домой. Вернувшись, он увидел свою мать еще во власти гнева, со вспухшими на лбу синими жилами. Вид ее был страшен! Сабуро поторопился передать ей весь свой разговор с Отикубо.

— Дело небольшое, но теперь вы видите, почему ее так любят. Она всегда добра и отзывчива.

Китаноката обрадовалась тому, что может наконец беспрепятственно ехать к своей дочери.

— Правда, она посоветовала умно. Так ты говоришь, Синокими зовет меня? Еду, еду сейчас же!

— К чему такая поспешность? Уже поздно. Поедете завтра, — остановил ее Сабуро.

С первыми лучами солнца Китаноката стала тщательно наряжаться для парадного выезда в дом зятя. Она перебрала все свои платья, но, к ее досаде, все они показались ей недостаточно хорошими.

— Нет ли в кладовой чего-нибудь получше? — спросила она.

Но вдруг в эту самую минуту — какое счастье! — из дворца Отикубо принесли новый роскошный наряд. Для девочки тоже были присланы красивые платья.

— Это для вашей внучки. В дороге ее могут увидеть люди, — передал посланец Отикубо слова своей госпожи.

Мачеху и ту проняло до слез.

— Семерых детей я родила, но настоящую заботу о себе вижу только от падчерицы. Я так огорчалась, что внучка моя поедет в старом платье.

Под вечер два экипажа тронулись в путь.

Синокими радостно встретила мать. Рассказам конца не было. Она нашла, что дочка ее подросла за это время и очень мила в своем новом наряде.

— Я все время ломаю голову, под каким предлогом взять ее с собою, — говорила она, лаская девочку, — но боюсь сказать мужу правду…

— Вот что посоветовала госпожа супруга Левого министра, — сообщила ей Китаноката слова Отикубо. — Лучше не придумаешь. И новые платья для меня и твоей дочки тоже она подарила.

— Вот видите, какая она добрая. Не поминает прошлого. По-матерински заботится обо мне, прислала в подарок великолепный столовый прибор. Да только ли это одно… Платья для моих служанок, занавесы, ширмы. Подумайте, как мне было бы стыдно перед старыми служанками этого дома…

— Правда, правда! Смотри, не обижай детей своего мужа. Береги их пуще собственного детища. Если бы я не обижала свою падчерицу, не пришлось бы мне принять столько сраму на старости лет.