Легенда о нефритовом соколе-1: Путь Кланов - [53]

На этом разговор был исчерпан. Больше об Александре Эйден не слышал.

Им всем четверым в этот день подогнали нейрошлемы. Сокольничий Джоанна сказала, что им крупно повезло, это редчайший случай. Обычно подгонка шлемов для группы растягивается на два-три дня.

— Тем лучше, — добавила она. — Следовательно, мы сможем провести ритуал инициации уже сегодня.

И с тем удалилась, оставив группу в замешательстве.

Перед закатом в их барак доставили четыре больших металлических сундука. Не представляя себе, что бы это значило, сибы сгрудились вокруг сундуков, составленных у входа в их жилище.

Брет предположил было, что надо, наверное, плясать вокруг сундуков. Рена заявила, что, по ее мнению, самым разумным было бы просто их проигнорировать. Марта, самая нетерпеливая, предложила для начала выяснить, что внутри, а там видно будет.

На крышках сундуков были выбиты имена кадетов. Каждый открыл предназначенный для него сундук. Внутри оказалась форма. Очевидно, ее следовало надеть. Они так и поступили.

Как удивительно мундир меняет человека. Глядя на остальных, Эйден вдруг увидел перед собой не кадетов, а без пяти минут воинов.

Брету досталась зеленая с красным форма с серебряными пуговицами, на каждой из которых было выбито изображение сокола. Поражала филигранность изображения. Самому Брету особенно нравился ремень, широкий, из темной лакированной кожи, с пряжкой, на которой красовалась «голова» тяжелого робота. К форме прилагался еще ярко-красный головной убор из окрашенных соколиных перьев.

У остальных форма отличалась практически только цветом. Например, черно-зеленый мундир Эйдена украшали пуговицы с изображением ястреба, а на пряжке ремня блестел падающий на свою жертву сокол, по крайней мере так считал сам Эйден. Его головной убор был черным.

На пуговицах зеленой формы Рены и на пряжке ее ремня реял распростерший крылья сокол. Зеленые перья ее головного убора переливались и поблескивали.

А вот головной убор Марты был пурпурным. Рисунок на пряжке ремня и пуговицах изображал атакующего боевого робота.

Кроме формы в каждом сундуке лежала пара высоких черных сапог, начищенных до зеркального блеска.

И форма, и сапоги сидели как влитые. Чувствовалось, что обмундирование сделано на заказ. Так что вероятность случайно надеть чужую форму исключалась.

Кадеты стояли, нерешительно переминаясь с ноги на ногу и поглядывая друг на друга. Никто не представлял себе, что будет дальше. Что их ждет?

Но вот они заметили, что к бараку приближается странное шествие. Джоанна маршировала во главе колонны, состоящей из персонала лагеря. Колонна шла, чеканя шаг, как на параде. В первых рядах, за спиной Джоанны, шагали четверо Сокольничих из других сиб-групп. На Джоанне и на Сокольничих была такая же, как на кадетах, форма, правда, с нашивками воинских подразделений. На груди у Сокольничих поблескивали медали и знаки отличия, полученные ими в прошлом. Колонна шла, дружно и четко отбивая шаг, в размеренном синхронном ритме, на миг напомнив Эйдену колонну боевых роботов на марше. Это могло бы показаться смешным, если бы не присутствие в колонне Джоанны и прочих офицеров. Эйден вдруг ощутил грозную силу в слитном марше колонны.

У входа в барак, где замерли ничего не понимавшие кадеты, Джоанна остановилась. На пуговицах ее мундира был изображен кречет, кружащий в поисках жертвы, — символ Клана. Красноречивым жестом Джоанна приказала кадетам приблизиться. Эйден отметил, что движения рук Джоанны сейчас имитируют движения боевого робота. Кадеты повиновались.

Еще раз выразительно взмахнув рукой, Джоанна приказала им построиться в шеренгу. Кадеты построились. Она пошла вдоль строя, останавливаясь возле каждого из них и окидывая его придирчивым взглядом. Эйдену она поправила воротник, Рене потерла рукавом верхнюю пуговицу на мундире, Брету поддернула пряжку ремня. Марте распушила перья на головном уборе. Потом отошла на несколько шагов и еще раз окинула взглядом строй. Видимо удовлетворившись осмотром, Джоанна вернулась на свое место во главе колонны, молча ожидавшей ее.

Голос Джоанны разорвал тишину.

— Я Хранитель Клятвы. Все то, что должно свершиться, свершится в присутствии собравшихся здесь. Пусть память о том, чему суждено свершиться, хранится до тех пор, пока не обратятся в прах тела свидетелей, и далее пусть хранится — вплоть до конца времен.

— Сайла! — выдохнула колонна.

И тогда Джоанна запела. Эйден почти не понимал слов — должно быть, это было одно из горских наречий, но суть улавливал. По всей видимости, песнопение было частью ритуала. Там повествовалось о том, как Николай Керенский отправился на удаленные горноразработки, где были спрятаны боевые роботы и другое оружие. И пока Николай пребывал в уединении, на него снизошло озарение. Говорилось, что идея пришла к Керенскому, когда он созерцал выстроенных в ряд боевых роботов. Ему вдруг показалось, что они стоят в боевом строю.

Николай смотрел на роботов и все думал, как объединить свой разобщенный, погрязший в междоусобицах народ, чтобы в один прекрасный день стальной фалангой вернуться во Внутреннюю Сферу и восстановить Звездную Лигу. И еще одна задача стояла перед ним, задача, требовавшая решения в первую очередь: как остаться верным заветам своего отца? Как заставить людей жить по суровым законам, которые дал — своему народу генерал Александр Керенский? Как убедить людей в необходимости вести спартанский образ жизни, в необходимости пожертвовать буквально ВСЕМ?