Легенда о княгине Ольге - [5]

Шрифт
Интервал

— Нет, ты не знаешь… Древо-туча, это такое дерево, в котором свил гнездо дождь.

— Сам ты туча! Это когда было: дерево-туча… это все неправда!.. А вот нашли дорожные люди младенца в поле. Кладут его в повозку, а кони ка-а-ак захрапят! Не везут! Тогда несут найденыша в руках… То-о-олько подходят к деревне, а оно ка-а-ак захохочет, ка-а-ак вырвется из рук! И исчез! С глаз долой! Значит — упырь!

— Сам ты упырь! Это же кикимора была! Кикимора, а не упырь!

— Много ты понимаешь в кикиморах! Упырь ночью заявился к моей бабке, Миросе. Упырь бабку спрашивает: а ка-а-ак сорочки делают?.. У меня бабка знает, ежели сразу скажешь — он из тебя кровь высосет. Надо разговор вести до петухов. Вот она и начинает…

Долго еще шептались на сене мальчишки, пугая друг друга. Потом смолкли, засопели.

Но не спал Владимир в ту осеннюю, с перезрелыми звездами, ночь. Кормил овсом с ладони своего ненаглядного Облака. Тихо скрипнула дверь конюшни, чья-то тень проскользнула в светлый проем, приблизилась к Владимиру. Он узнал немого конюха. Немой что-то возбужденно мычал, прикладывал палец к губам. Тревогой и страхом повеяло от него. Потом он скоро и бесшумно обмотал копыта Облака мягкими тряпками, заседлал, набросил уздечку и вывел коня во двор.

Звездный омут вершил вращенье над миром.

Владимир вспрыгнул в седло.

Немой торопливым шагом задворками повел коня в поводу с княжеского подворья. Тайно, по-воровски, прошли они через размытый водой провал в киевском земляном валу.

В ближнем овраге маячила тень всадника.

Немой опустил повод, поцеловал в колено юного князя и коня в атласные губы, пропал в ближних зарослях, будто его и не было.

Владимир медленно приближался к верховому.

— Узнал?

— Мама…

Кони сошлись вплотную, похрапывали, приветствуя друг друга.

Малуша перехватила повод из рук сына:

— Я боюсь за тебя, сынок. Они убьют тебя… Бежим…

— Но, мама, кто убьет?.. Зачем?

— Бежим! В Любеч, там у меня верный человек. Исчезнем… сгинем… Бойся княжеских ласк. Не забывай: ты не ровня нм, ты сын рабыни. Они не простят, твои братья… Бежим!

Лунный свет ослепительным водопадом перелился через край небесного облака. Облак земной заржал. И это было как сигнал паники.

Кони понесли.

Нет, неспроста любят ключниц князья! Есть ли еще на русской земле такая краса? Эх, Малуша, Малуша! Не играла бы ты с князем, не ласкала бы его русые кудри, не целовала бы его смелые глаза, — не пришлось бы тебе этой воровской ночью гнать коней из неизвестности о неизвестность, спасать свое чадо.


Кони умерили бег, пошли крупной рысью.

— Сынок, — первой нарушила молчание Малуша, — Облака придется убить.

Владимир взвизгнул:

— Никогда! Зачем?!

— Они найдут тебя по коню. На всем белом свете места не найдешь, чтоб такого коня упрятать. А прогонишь его, он вернется к тебе и приведет за собой убийц. Сейчас он твой враг.

— Тогда убей меня вместе с ним! — Владимир остановил бег. — Так вот почему немой поцеловал Облака!.. Гад! Он прощался с ним! Он все знал! Предатель!

— Он не предатель. Только он и любит тебя… Да я.

— Не нужна мне такая любовь! Я умру вместе с конем! — мальчишка срывался на истерику. — Я умру! Но перед смертью я хочу от тебя узнать правду о бабке.

— О княгине? — Малуша растерянно смотрела на сына. — Зачем тебе знать правду о княгине?

— Она моя бабка. И я не могу умереть, ненавидя ее.

— Ненавидя? Кто оговорил ее?

— Рассказывай!

— Хорошо, успокойся, я расскажу… От меня у нее не было тайн… Бежим!

— Нет. Я не сдвинусь с места, пока не узнаю правды.

Малуша спешилась.

— Слезай с коня, пусть кони передохнут, путь неблизкий.

Она говорила ласково, как только и может говорить любящая мать, она успокаивала сына своим голосом, своим серьезным доверием к его требованию, своим уважением к его юному мужскому достоинству.

Владимир не торопился сойти с коня.

Мать молчаливо выждала и согласилась и на это:

— Хорошо, будь в седле. Слушай… Это было давно. Ни тебя, ни меня еще не было на свете… Была ночь, купальская ночь..

Мать взяла поводья своего коня и Облака и медленно двинулась в ночь, так медленно, чтобы не спугнуть ожидания сына. И речь ее была похожа на колыбельную песню.

— Ты знаешь — горят костры в эту ночь по всем землям славянским: жгут славяне костры над Ильмень-озером, жгут кривичи по-над Двиною и Волгою-отроковицей, над Припятью дреговичи жгут, по берегам Сожи — радимичи, вятичи по Оке, над Десною и Сеймом — северяне, бужане по Бугу-реке, по Днестру и по Пруту до самого моря — тиверцы и уличи, белохорваты под самыми горами Карпатскими и поляне под Киевом над могучим, бездонным Днепром. И над малой рекою, на прозванью Великая, что протекает по земле псковской, пылала жаром тогда купальская ночь… И над этой рекою в ту ночь Ольга, юная Ольга, была со своим возлюбленным, которого звали Рус.


Костры взметнули искры в воображении Владимира… И разом прыгнула через костер влюбленная пара: Ольга и Рус. И потерялись в толпе девушек и юношей, украшенных цветами…

Вот волокут по траве сани, ставят со смехом на сани колесо, сажают на него ряженого — Ярилу, везут «хоронить». Не разобрать, мужчина ли, женщина: на голове красный колпак, на шее ботало коровье, колокольчики на запястьях и на колпаке, весь в румянах и саже.


Рекомендуем почитать
На заре земли Русской

Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?


Морозовская стачка

Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.


Тень Желтого дракона

Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.


Избранные исторические произведения

В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород".  Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере.  Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.


Утерянная Книга В.

Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».


Повесть об Афанасии Никитине

Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.