Легенда о Граале - [100]
Возникновение в XII и XIII веках такого количества различных движений, в среде которых часто упоминаемые учения Иоахима Флорского особенно значимы, показывает, что эта проблема в тот период начала обостряться. С ней, однако, нельзя было справиться без более серьезного принятия во внимание сущности Троицы. Вот почему тексты историй о Граале, и Робера де Борона в частности, постоянно обеспокоены этой проблемой. Персиваль в самом деле tierzhorn, которому суждено играть роль человека, который, вырастая за пределы существования в конфликте, характеризующего состояние Сына, должен осознать ведущий, вдохновляющий принцип в бессознательном и таким образом осознать и признать внутреннюю целостность. Но, как Король Грааля, который переживает постоянный конфликт, он принужден снова и снова вести битвы с теневыми фигурами, показывая, каких огромных усилий стоит ему выполнить переход на третий этап. В свете предыдущих объяснений становится ясно, что представлено посредством двух королей Грааля. Очень старый, кажущийся живым король означает бессознательное мира Отца, раненый Король — существование в конфликте в состоянии сына. Но Персеваль — человек, служащий целостности и, как tierzhorn, потому предназначенный искупить их обоих.
За исключением работы, известной как Comma Joanneum, которая, возможно, представляет позднейшую интерполяцию, Догмат о Троице неявно определяется в Священном Писании[217]. В Первом послании от Иоанна 5:8 говорится: «И три свидетельствуют на земле: дух, вода и кровь; и сии три об одном». В Вульгате эта троичность дополняется более поздней интерполяцией: «Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и Сии три суть едино». Поскольку Грааль содержит именно кровь Христа, субстанция, которая может представлять одновременно и дух, и воду, на самом деле она содержит, так сказать, субстанцию Троицы, как заявляет версия де Борона. В противоположность Троице небесной, она несет свидетельство о Троице на земле и потому является понятной для людей земной аналогией метафизической Троицы, которая позволяет последней стать переживаемой в опыте. Хотя по этой причине сосуд, содержащий кровь Христа, вызывает в уме учреждение Евхаристии[218], в отличие от евхаристического предложения вина во время церемонии Грааля не возникает община; упоминается лишь воздействие благодати Грааля, которая излучается на всех, находящихся в ее присутствии. С другой стороны, идею дающей жизнь и излучающей благодать субстанции крови можно найти еще раз — в алхимии. Например текст Aurora consurgens[219], который возможно датировать XIII веком, говорит, что Святой Дух дает тройное крещение — «водой, кровью и огнем»[220] — и рассматривая крещение кровью, говорит далее: «Когда он [Святой Дух] крестит кровью, тогда он питает, как сказано: Он дал мне пить спасительные воды мудрости [Иисуса сына Сирахова 15:3], и еще: Его кровь истинно есть питие [Иоанна 6:55], ибо место души в крови, как Старший[221]говорит: Но сама душа остается в воде (которая подобна ей по теплоте и влажности) и там содержит всю жизнь»[222]. Этот пример из алхимического текста, который может быть подкреплен многими другими, показывает, что кровь рассматривалась как мистический носитель души и даже Святого Духа, ив то же самое время, как Святой Дух понимался с одной стороны как божественная личность, а с другой — как алхимическая субстанция[223]. Подобным же образом Грааль одновременно несет в себе нечто одновременно и личностное, и материальное. Как каждый представляет собой Личность Святого Духа, та же и Грааль представляет тот аспект Троицы, который проникает в земную материю и таким образом строит мост к еще неразрешенной проблеме материального мира и зла.
Однако, как Святой Дух, после смерти Христа и его вознесения, может наполнять и вдохновлять индивидуальные человеческие сознания, так и Грааль является силой, которая наставляет личность в особых обстоятельствах, для которых ориентация коллективной христианской морали неадекватна или недостаточна. Он действует как посредник, когда индивидуум слышит голос Бога прямо и лично, вследствие чего становится возможной связь между человеком и божественным, более подходящая для нового века, так же, как и продолжающаяся реализация вызова Бога к человеку.
Существует еще одна проблема, связанная с догматом Троицы, которая показывает определенные связи с алхимической традицией. В заключение описания де Бороном явления Христа Иосифу в тюрьме, тайные слова, переданные Христом Иосифу, следуют как нечто особо важное. Об этих словах сказано, что они «тайна великой церемонии Грааля».
Сначала можно подумать, что это касается слов освящения, которые священник, действуя как заместитель Христа, произносит, влияя таким образом на преосуществление. Это может объяснить священный трепет, который они вызывают в авторе, так что он просит своих читателей более не спрашивать об этом. Несколько моментов, однако, противоречат этой гипотезе: например, уже упомянутое обстоятельство, что Служба Грааля — это не настоящая месса, и прежде всего факт, что во время нее не происходит преображения. Тайные слова того или иного рода играют роль во всех версиях легенды о Граале. Чрезвычайно важный вопрос, который человек, нашедший Грааль, должен задать больному королю, и отсутствие которого заставляет Грааль исчезнуть — это в чем-то отличная форма того же самого. В нашем тексте эти слова известны одному лишь Королю Грааля и передаются его преемнику в то же время, когда он поручает его заботам Грааль. Таким образом мы интересуемся традицией мистерии. Параллельно этому, что поражает как важное в этом контексте, может быть найдено в одной из тех ранних христианских работ восточного происхождения, которые уже были упомянуты как возможные источники формирования именно этого аспекта легенды о Граале. Это работа, известная как Книга Адама и Евы
