Легенда клана 4. Часовой - [37]

— Это факт, но я не причиню вам вреда, Марк. Вы не раз спасали новый мир от нападок глупцов, что возомнили себя защитниками сафлоровой планеты. Так что от меня вам лишь низкий поклон.

— Даже так? — если честно, этот дядька всё равно выглядел странно. Разговаривать с ним на личные темы не особо хотелось, поскольку это могла быть Клановая Охота, поэтому я решил перевести беседу в более нейтральное русло: — Имена, которые вы произнесли… Это собаки, верно?

— Верно. — кивнул Людвиг и подошёл ближе: — К сожалению, исследования космоса зачастую связаны с огромным риском и смертью. Множество траура и печали скрывается в нескончаемых архивах космических программ. Но лично я считаю, что каждый причастный достоин хотя бы упоминания…

— И кто они?

— Дезик — один из первых псов, кто вернулся живым после полёта в стратосферу.

— Хмм… Но вы говорили так, словно что-то случилось?

— Верно. Случилось. Во время второго полёта парашют корабля не раскрылся.

— Ужасно… А, кто лежит рядом с ним?

— Лиса. Она была в том же самом корабле, когда не раскрылся парашют.

— А вон та, что чуть поодаль?

— Знаменитая Лайка. Первая собака в космосе.

— Погодите, а разве первыми были не Белка и Стрелка?

— Первыми, кто вернулся. Но вы, как и большинство, забыли про тех, кто обеспечил Белке и Стрелке безопасную дорогу в небеса. Такие, как Дезик, Лиса и Лайка исчезают из памяти. Их подвиги всегда недооценивались. И этот памятник поставили далеко не только этим трем собакам-космонавтам. Он посвящен всем животным, кто отдал жизнь во имя покорения космоса. Это важнейший шаг, который позволил нам сейчас наслаждаться жизнью в новом мире. И я готов снять перед всеми этими космонавтами шляпу. Их подвиг навсегда останется в моём сердце! И должен остаться в вашем, а также у всех тех, кто сейчас наслаждается жизнью на Марсе.

— Ну… без инопланетян тут по-прежнему бесновались бы песчаные бури со скоростью ветра под четыреста метров в секунду. Но тем не менее, я со всем уважением отношусь к прошлому.

— И это правильно. Подобные памятники созданы для того, чтобы мы не забыли, какой ценой добились той жизни, которая есть. И это касается не только космоса. Стеллы памяти Второй Мировой есть и на Марсе. Но… некоторым товарищам из пустыни плевать на новый мир и единство, к которому мы стремимся. — вздохнул Людвиг: — Что же… Было очень приятно увидеть вас вживую, Господин Сэведж. Передавайте Невзорову большой привет.

— Обязательно. — ответил я, провожая странного гостя взглядом.

Рассказ про собак интересный, спору нет, но… что это вообще сейчас было? Я что, какая-то неведомая зверушка, чтобы подходит и смотреть? Наверняка очередной богатей, а у таких в голове хрен пойми, что творится.

— Ма-арк! — позвала Маруся.

— Бегу… — ответил я, почтительно кивнув бронзовым собачкам-космонавтам на прощание.

Женская бригада стояла возле раскрасневшейся от слез маленькой девочки. Ну, как маленькой? На вид ей лет десять и судя по личику — явно марсианка. У малолетних дубликатов есть одно жуткое отличие. Во-первых, они никогда не показывали эмоции. Во-вторых, рожи у них были раза в три суровее, чем у Джейсона Стетхема. Или Стетема? Ай, черт его там знает. В общем, марсиан от дубликатов отличить не составляло труда.

— Что у вас тут случилось? — спросил я, с недовольством оглядывая девиц. Плачущий ребенок немного испугался и тут же спрятался за Марусю.

— Это Моника… — пояснила Кри: — И у неё потерялись щеночки, с которыми она вышла погулять.

— Щеночки? — я под зумом просканировал весь ближайший квартал: — Не вижу ни одной собаки. Так… А, где твои родители?

— Ушли на концерт «Металлики» в местный театр. — вздохнув, ответила Кайли.

— А сколько ей лет, чтобы оставлять её с щеночками? — я присел на корточки: — Марусь… Выведи пострадавшую ко мне. Чего она за твоей юбкой прячется?

— Не бойся! Он хороший мальчик! — милая соседка кое-как вытащила Монику и аккуратно подпихнула ко мне.

— Итак. Моника, значит? Меня зовут Марк. — я протянул живую пятерню: — Будем знакомы.

— Ага… — застенчиво ответила девочка.

— Так, сколько тебе лет?

— Мама говорит… что такой вопрос нельзя озвучивать незнакомым людям… — сейчас тон девочки был максимально уверенным. Вот оно — женское воспитание.

— Но мы же познакомились! Ты меня знаешь.

— Говорят, чтобы узнать человека, нужно понять, где он работает. — застенчивость постепенно уходила, что было нам только на руку.

— Я работаю в пекарне. — дружелюбно улыбнувшись, ответил я.

— Зачем пекарю такая страшная рука? — Моника больше напоминала закоренелого военного следока, а не девочку, которая потеряла щенков.

— Тесто месить. — ответил я, от чего Кайли едва слышно прыснула в кулак.

— У тебя взгляд, как у Дяди Вовы. — с подозрением продолжила девочка, внимательно разглядывая меня. У Моники есть Дядя Вова… Ну, офигеть! — И он работает военным.

— Я пеку хлеб для солдат.

— Ах вот оно что! — обрадовалась девочка. Казалось, что пазл в её голове наконец-то сложился: — Теперь поняла. Дядя Вова тоже печет хлеб для солдат. Как-то раз, он вернулся после какой-то там заварушки весь в кетчупе! Представляешь?

— Ничего себе! — я краем глаза посмотрел на Кайли, которую продолжало крючить от смеха. Да-да… Теперь это наш локальный юмор.