Легенда - [8]

– Не слишком-то вы торопились, – холодно сказала девушка, переступая через третьего разбойника и вытирая тонкий клинок о его рубашку.

Рек отвел глаза от человека, которого убил.

– Я спас вам жизнь, – сказал он, сдерживая гнев.

Она была высокая и сильная – почти как мужчина, с длинными, неприбранными волосами мышиного цвета, с голубыми, глубоко посаженными глазами под густыми темными бровями, признаком неровного нрава. Фигуру ее скрывала кольчуга из стали-серебрянки с бронзовыми плечевыми накладками, на ногах красовались бесформенные вязаные гетры зеленого цвета, пристегнутые ремешками у бедер.

– Ну, чего глаза пялишь? – осведомилась она. – Женщин никогда не видал?

– Вот вы и ответили на свой первый вопрос.

– Что?

– Вы ведь женщина.

– Надо же, как остроумно! – Она взяла из-под дерева овчинный полушубок, стряхнула снег и надела на себя. По мнению Река, это ее не украсило.

– Они напали на меня. Убили моего коня, ублюдки! А твоя лошадь где?

– Ваша благодарность чересчур горяча, она меня смущает, – огрызнулся Рек. – А ведь это – люди Рейнарда.

– Да ну? Он что, твой приятель?

– Не совсем. Но если б узнал, что я сделал, он поджарил бы мои глаза на костре и подал бы мне их на закуску.

– Ладно, ладно, ни слова более. Я тебе бесконечно благодарна. Так где твоя лошадь?

Рек, гневно скрипнув зубами, выдернул из мертвого разбойника свои стрелы и вытер их о полушубок убитого. Потом старательно обыскал всех троих, обнаружив семь серебряных монет и несколько золотых колечек.

– На моей лошади всего одно седло, и поеду в нем я, – ледяным тоном отрезал он. – Я сделал для вас все, что мог, – теперь управляйтесь сами.

– Чертовски благородно с твоей стороны.

– Благородство не относится к числу моих достоинств, – отвернувшись, сказал он.

– И меткость тоже.

– Что?

– Ты целил ему в спину с двадцати шагов, а попал в ногу. Это потому, что ты зажмурил один глаз – так перспектива нарушается.

– Благодарю за урок и желаю всего наилучшего.

– Погоди! – крикнула она. Он обернулся. – Мне нужна твоя лошадь.

– Мне тоже.

– Я заплачу.

– Она не продается.

– Тогда я заплачу за то, чтобы ты довез меня туда, где я смогу купить себе лошадь.

– Сколько?

– Один золотой раг.

– Пять, – сказал он.

– За эти деньги я могу купить трех лошадей, – возмутилась девушка.

– На этом рынке цену назначает продавец.

– Два – и кончено.

– Три.

– Хорошо, три. Ну, так где твоя лошадь?

– Сначала деньги, любезная госпожа.

Она с ледяным блеском в глазах достала деньги из кожаного кошеля и вложила в его протянутую ладонь.

– Меня зовут Регнак – для друзей Рек.

– Мне все равно, как тебя звать, – заверила она.

Глава 3

Они ехали в молчании, холодом не уступавшем погоде. Девушка сидела в седле позади Река. Несмотря на снедавший его страх, он подавлял желание пришпорить коня. Нельзя сказать, чтобы он сожалел о том, что спас ее, – этот поступок безмерно повысил его самоуважение. Но он боялся встречи с Рейнардом. Девушка не станет молчать, пока он будет улещивать атамана. И даже если она каким-то чудом удержит язык за зубами, то потом непременно донесет, что Рек рассказал Рейнарду о путях следования караванов.

Конь споткнулся об укрытый под снегом корень, и девушка съехала набок. Рек поймал ее за руку и водворил обратно в седло.

– Не лучше ли будет обхватить меня за пояс?

– И во сколько мне это обойдется?

– Давайте держитесь. Слишком холодно, чтобы спорить.

Она обхватила Река руками и прислонилась головой к его спине.

В небе собирались черные тучи, становилось все холоднее.

– Надо будет пораньше остановиться на ночлег, – заметил он. – Погода портится.

– Согласна.

Пошел снег, и ветер усилился. Рек низко наклонял голову, щурясь от летящих навстречу снежных хлопьев. Он направил мерина в сторону от тропы, в гущу леса, и вцепился в луку седла, когда конь стал взбираться на крутой склон.

Рек понимал: ночевать под открытым небом в метель – чистое безумие. Нужна пещера или хотя бы скала, под которой можно укрыться. Они ехали еще час, пока не добрались до поляны, окаймленной дубами и дроком. На поляне стояла бревенчатая крестьянская хижина, крытая дерном. Дыма над каменной трубой не было.

Рек пришпорил усталого коня. К хижине примыкал огражденный навес с прогнувшейся от снега плетеной кровлей, и Рек завел мерина туда.

– Слезайте, – сказал он девушке, но она все так же держалась за его пояс. Заметив, что руки ее посинели, Рек принялся что есть силы тереть их. – Да очнись же! Очнись, будь ты проклята! – Разомкнув ее руки, он соскочил с седла и подхватил ее, падающую, на руки. Губы у нее посинели тоже, и волосы смерзлись. Взвалив девушку на плечо, он снял с коня поклажу, ослабил удила и внес ее в хижину. Деревянная дверь стояла приотворенной, в стылое жилье набился снег.

Рек увидел лежанку под единственным окном, очаг, нехитро сколоченные полки и поленницу дров у дальней стены – ее могло хватить на две, а то и три ночи. Еще в хижине имелись три корявых стула и стол, грубо вытесанный из вязового пня. Рек опустил бесчувственную девушку на лежанку, нашел под столом связанный из прутьев веник и вымел из дома снег. Он хотел закрыть дверь, но прогнившая кожаная петля лопнула, и дверь перекосилась. Ругаясь, он загородил вход столом.