Легенда - [50]

– Плакали мои денежки, – сказал Эликас. – Но есть в этом и светлая сторона.

– В чем же она заключается? – спросил Хогун, потирая саднящую руку.

– Наше с вами пари мне оплатить уже нечем. Вино придется ставить вам. Уж это-то по меньшей мере вы обязаны сделать, Хогун, после того как подвели Легион!

На пиру настроение Хогуна исправилось. Речи бара Британа, говорившего от имени солдат, и дуна Пинара, представляющего офицеров, отличались остроумием и краткостью, вино и пиво поступали в изобилии, и дух воинской дружбы витал над столом. «Дрос стало просто не узнать», – подумал Хогун.

Снаружи около ворот стоял на часах Бреган вместе с высоким молодым кулом из полусотни «Огонь». Бреган не знал, как его зовут, и не спросил об этом, поскольку часовым на посту разговаривать запрещалось. Бреган считал это правило странным, но подчинялся ему.

Ночь была свежа, но он почти не замечал этого. Он унесся мыслями в родную деревню, к Лотис и детям. Сибад получил нынче письмо – у них все хорошо. В письме сказано о пятилетнем сынишке Брегана, Легане – он недавно влез на высокий вяз и не мог слезть, плакал и звал отца. Бреган попросил Сибада передать мальчику несколько слов в ответном письме домой. Брегану хотелось бы написать своим, как он любит их всех и как по ним скучает, но он постеснялся передавать такие нежности через Сибада и попросил только сказать, чтобы Леган был хорошим мальчиком и слушался матери. Сибад собрал подобные просьбы от всех односельчан и весь вечер трудился над письмом, которое потом запечатал воском и снес в почтовую палату. Конный гонец отвезет его на юг вместе с другими письмами и военными депешами, идущими в Дренан.

Лотис, должно быть, уже присыпала угли золой и прикрутила лампы. Она лежит на их камышовом ложе и, наверное, спит. Легана она, поди, положила с собой – она не любит спать одна, когда Брегана нет дома.

«Ты ведь не пустишь сюда дикарей, правда, папа?» – «Нет. Да они, может, еще и не придут. Правители разберутся с этим, как и раньше бывало». – «А ты скоро вернешься?» – «К празднику урожая». – «Обещаешь?» – «Обещаю».

По окончании пира Друсс пригласил Оррина, Хогуна, Эликаса и Лучника в княжеский кабинет над главным залом. Слуга Арчин принес им вина, и Друсс представил разбойника командирам. Оррин с явной неохотой пожал Лучнику руку. Уже два года ган слал отряды в Скултикский лес с наказом поймать и повесить атамана разбойников. Хогуна же занимало не столько прошлое Лучника, сколько боевое мастерство его людей. У Эликаса предвзятого мнения не было, и белокурый Лучник безотчетно нравился ему.

Едва успев сесть, Лучник откашлялся и поделился сведениями о численности надирской орды, собравшейся у Гульготира.

– Откуда тебе это известно? – спросил Оррин.

– Три дня назад мы… э… повстречали в Скултике неких путников. Следуя из Дрос-Пурдола в Сегрил, они прошли через северную пустыню. У Гульготира их задержали и отвели в город, где они оставались четыре дня. С ними, как с вагрийскими купцами, обращались учтиво, однако надирский начальник по имени Сурип учинил им допрос. Один из этих купцов – бывший военный, он-то и определил на глаз численность войска.

– Пятьсот тысяч! – воскликнул Оррин. – Мне казалось, эта цифра преувеличена.

– Скажите лучше – преуменьшена. К ним постоянно прибывают отдаленные племена. Вам предстоит нешуточный бой.

– Я не хотел бы показаться придирчивым, – сказал Хогун, – но почему «вам», а не «нам»?

Лучник взглянул на Друсса.

– Ты разве не сказал им, старый конь? Нет? Ах ты, какая оказия – сплошная приятность.

– Не сказал о чем? – спросил Оррин.

– Они наемники, – нехотя выговорил Друсс. – И останутся здесь до падения третьей стены. Так было условлено.

– И за эту-то скудную помощь они ожидают помилования? – вскричал, вставая, Оррин. – Да я велю их повесить!

– За третьей стеной у нас уже не будет такой нужды в лучниках, – спокойно заметил Хогун. – Там нет убойной земли.

– Нам нужны лучники, Оррин, – сказал Друсс. – Страх как нужны. А у этого человека шестьсот отменных стрелков. Мы знаем, что постепенно будем сдавать одну стену за другой, и нам понадобится каждый лук, который есть. Калитки к тому времени будут завалены. Мне такое положение дел тоже не нравится, но нужда заставляет… Уж лучше иметь прикрытие для первых трех стен, чем не иметь его вовсе. Вы согласны?

– А если нет? – все еще с гневом бросил ган.

– Тогда пусть уходят. – Хогун начал что-то сердито говорить, но Друсс знаком прервал его. – Вы наш ган, Оррин. Вам и решать.

Оррин сел, тяжело дыша. Он совершил много ошибок перед приходом Друсса – теперь он это хорошо понимал. Соглашение с разбойниками вызывало у него гнев – но ему ничего не оставалось, как только поддержать старого воина, и Друсс об этом знал. Оррин посмотрел на Друсса, и оба улыбнулись.

– Пусть остаются, – сказал Оррин.

– Мудрое решение, – отозвался Лучник. – Как скоро вы ждете надиров?

– Скорее, чем нам бы хотелось, – ответил Друсс. – Где-то в течение трех недель, если верить разведчикам. Ульрик потерял сына – это дало нам несколько лишних дней, но их недостаточно.

Некоторое время они обсуждали многочисленные трудности обороны. Наконец Лучник нерешительно сказал: