Легенда - [42]

– Я тебя понимаю. Они все время молчат. Скорее бы уж увидеть, как они сходят с корабля. – Помощник начертил над сердцем знак Когтя.

– Их демонов этим не отгонишь, – покачал головой капитан.

Сербитар улыбнулся, когда Винтар передал ему:

– Нас тут не очень-то любят, мой мальчик.

– Да, как и везде. Мне трудно не презирать этих людей.

– Ты должен бороться с этим.

– Я борюсь – это трудно, но возможно.

– Слова, и только. Сказав, что это трудно, ты уже признаешь свое поражение.

– Ты никогда не перестаешь наставлять, отец настоятель.

– И не перестану, покуда на свете будут ученики.

Сербитар усмехнулся, что редко случалось с ним. Над кораблем кружила чайка, и молодой альбинос коснулся ее разума.

В разуме птицы не было ни радости, ни горя, ни надежды. Только стремление утолить голод – и досада от того, что корабль не дает никакой пищи.

Чувство безумного восторга вдруг нахлынуло на Сербитара, чувство всеобъемлющей власти, экстаза и осуществления желаний. Вцепившись в перила, он пошел по следу этой волны и остановился у входа в каюту Река.

– Они очень сильно чувствуют, – передал ему Винтар.

– Негоже нам вникать в это, – чопорно ответил Сербитар, покраснев так, что это было заметно даже при лунном свете.

– Ошибаешься, друг мой Сербитар. Мало что может спасти этот мир – и к этому немногому относится способность людей любить друг друга с великой и неувядаемой страстью. Я радуюсь, когда они предаются любви. Им так хорошо.

– Да ты, оказывается, любишь подглядывать, отец настоятель, – улыбнулся Сербитар, а Винтар рассмеялся вслух.

– Верно. От них, молодых, исходит такая сила…

В уме у обоих внезапно возникло тонкое, серьезное лицо Арбедарка с отвердевшими чертами.

– Прошу прощения, – передал он, – но из Дрос-Дельноха пришла дурная весть.

– Говори, – велел Сербитар.

– Князь умер. И в Дросе есть изменники. Ульрик приказал убить Друсса.

– Соберитесь в круг около меня, – сказал Друсс измученным людям, ковылявшим к нему от стены. – И сядьте, покуда не упали.

Он обвел круг своими голубыми глазами и презрительно фыркнул.

– Эх, подонки! И вы именуете себя солдатами? Пробежались немного – и вам уже конец. Хороши же, черт возьми, вы будете после трех дней и ночей сражения с надирами, которых в пятьдесят раз больше, чем нас!

Никто ему не ответил – да тут и не требовался ответ. Почти все слушали Друсса даже с некоторым облегчением – все передышка от нескончаемой гонки.

– Скажи вот ты, – Друсс указал на Джилада, – какие полусотни представлены здесь?

Джилад оглядел лица.

– «Карнак», «Бильд», «Корбадак»… четвертую не знаю.

– Отлично! – проревел старик. – И что же, никто так и не назовется? Которая четвертая?

– «Сокол», – пискнул кто-то сзади.

– Хорошо! Командирам выйти вперед – остальные займитесь дыханием. – Друсс отошел чуть подальше, пригласив офицеров следовать за собой. – Прежде чем я скажу вам, чего хочу, пусть командир «Сокола» назовется.

– Я командир. Дун Хедес. – Вперед выступил молодой человек небольшого роста, но крепкого сложения.

– Почему название твоей полусотни произнес не ты, а какой-то конопатый крестьянский сын?

– Я глуховат, командир, а когда я устаю и кровь стучит в ушах, почти совсем не слышу.

– В таком случае, дун Хедес, считай, что ты больше не командуешь «Соколом».

– Вы не можете так поступить со мной! Я всегда служил на совесть. За что вы хотите меня опозорить? – вскричал молодой человек.

– Послушай меня, молодой дурень. Нет никакого позора в том, что ты глух. Можешь, если хочешь, стоять рядом со мной на стене, когда надиры придут. Но как же ты можешь командовать полусотней, если ни черта не слышишь из того, что я говорю?

– Как-нибудь справлюсь.

– А как быть твоим людям, когда они спросят у тебя совета? Что будет, если скомандуют отступление, а ты не услышишь? Нет, решено. Ты больше не командир.

– Я требую встречи с ганом Оррином!

– Твое право. Но к концу дня я назначу в «Сокол» нового дуна. А теперь к делу. Я хочу, чтобы все – и ты тоже, Хедес, – отобрали среди своих солдат двух силачей. Тех, что всех побивают в борьбе на руках, в кулачном бою и так далее. Они получат возможность схватиться со мной. Это подымет ребятам настроение. Приступайте!

Дун Мендар, вернувшись к своим, кликнул Джилада и присел на корточки среди солдат. По рядам прокатились смешки – охотников было много. Шум рос – все спорили за право свалить с ног старого воина, а Друсс посмеивался, сидя в сторонке и чистя померанец. Наконец каждый отряд выбрал двух бойцов, и Друсс тяжело поднялся на ноги.

– У нашего состязания есть своя цель, но о ней я скажу после. Пока что смотрите на это, как на развлечение, – подбоченясь, сказал он. – Но я знаю, что дело идет живее, когда предлагается какая-то награда, – и потому обещаю дать свободных полдня той полусотне, чьи бойцы меня повалят. – Переждав радостные вопли, он продолжил: – Но имейте в виду: проигравшие пробегут лишних две мили. – В ответ раздался дружный стон. – Ну, не будьте нытиками. Гляньте только, кто перед вами – старый толстый человек. Начнем с пары «Бильда».

Эти двое были точно близнецы: здоровенные, чернобородые, с буграми мускулов на руках и плечах. Без доспехов они казались самыми внушительными из всех двухсот воинов.