Ледяные исполины - [8]

Князь Кропоткин еще в молодости решил сам зарабатывать себе на жизнь. Рискуя своей свободой, он стал бороться против несправедливости. Значит, он выступал против знакомых и близких, против всех тех, кто знатен и богат, против своего обеспеченного положения, против своего класса.

Теперь его лишили всего, даже свободы. Но не лишили способности думать, заниматься наукой. Мысль нельзя заточить в тюрьму. Мысли его были свободны.

Он мечтал вырваться из заключения. Постоянно думал о побеге. Знал, что еще ни одному узнику Петропавловской крепости не удавалось бежать. Не знал только, что и в этом ему суждено быть первым.

Настала зима. Днем в протопленном каземате было душно, парило. Ночью над полом шел ток морозного воздуха. Становились влажными стопы, простыни, одеяло, даже борода. В суставах начиналась ломота, «зубная боль». Сказывался ревматизм, нажитый во время труднейших экспедиций по неизведанным краям Сибири.

Кропоткин продолжал писать, преодолевая болезни, слабость, постоянную гнетущую усталость. Продолжал вышагивать бесконечные тюремные версты, упражняться с табуреткой.

Наконец-то закончил первый том своего «Исследования о ледниковом периоде». Передал рукопись брату для подготовки к печати. Академия наук была готова без промедления опубликовать новаторский труд. Автор оставался в заключении. Его создание вышло на свободу.

Над вторым томом работа застопорилась. У Петра Алексеевича появились признаки цинги. Мучили боли в желудке. Сказывалась утомительная умственная работа.

Но эта работа и спасала. Из остальных заключенных, вовсе лишенных работы, несколько человек умерло, а несколько сошло с ума.

Минуло два тюремных года. Кропоткина перевели в дом предварительного заключения. Здесь в крохотной камере — четыре шага! — ему стало совсем плохо. Он уже с трудом поднимался на второй этаж.

Солдат-часовой, сопровождавший его, вздохнул сочувственно:

— Не дожить тебе, сердешному, до осени.

По просьбам родственников его перевели в тюремный госпиталь. Силы больного стали восстанавливаться. Он продолжал до поздней ночи трудиться над вторым томом своего исследования. А еще готовил побег. Слал на волю зашифрованные записки. Уточнял планы побега.

Домик напротив тюремного госпиталя купили друзья.

В назначенный день — 30 июня — конвоир вывел Петра Кропоткина на прогулку. Из окоп дома послышались звуки скрипки. Это означало — путь свободен.

Кропоткин сбросил тяжелый полосатый балахон и бросился бежать к воротам мимо двух телег с дровами. Конвоир оторопел, не понимая, что происходит.

— Лови его, держи! — кричали крестьяне, привезшие дрова.

Конвоир, держа винтовку наперевес, бросился за беглецом. Вот уже почти догнал, тычет вперед штыком. Сбоку наперерез бежали три охранника. В будке у ворот часовой разговаривал с каким-то господином (это был один из друзей).

За воротами стояла пролетка.

— Скорее, скорее! — крикнул седок в военной фуражке. В руке он держал револьвер.

Кропоткин, задыхаясь, бросился в пролетку. Лошадь рванула и помчалась крупной рысью. Это был рысак, получивший приз на соревнованиях. Пролетка быстро свернула за угол. Выстрелов сзади не было. Путь был свободен.

Петр Алексеевич набросил на плечи пальто, на голову надел цилиндр. Перед Невским проспектом два жандарма, стоявшие у дверей трактира, отдали честь военной фуражке спутника Кропоткина.

Проехали по Невскому, свернули вдоль канала, где их ожидал новый экипаж. Благополучно добрались до квартиры друзей. Но здесь оставаться было опасно. Кропоткин сбрил бороду и решил до ночи спрятаться… в самом модном ресторане Петербурга.

О бегстве князя Кропоткина доложили царю. Он приказал поймать беглеца во что бы то ни стало. Десятки сыщиков, шпиков, жандармов рассыпались по городу, стремясь напасть на след мятежного князя. Тем временем он скрывался в деревне под Петербургом. Переждав некоторое время, с паспортом одного из друзей он проехал через Финляндию и перебрался в Швецию. Оттуда отплыл на Британские острова. Свобода!

ЛЕДЯНОЙ ПОКРОВ

Книга Кропоткина «Исследования о ледниковом периоде» увидела свет в 1876 году. Эта книга замечательна не только своей особой судьбой, но и содержанием.

Кропоткин сумел выяснить историю климата, а также форм земной поверхности, рельефа северной части Европы.

Можно сказать, разгадал каменную азбуку валунов и сумел прочитать рельеф. Сделал это он с большим мастерством.

Вот один пример. Под городом Выборгом Кропоткин обследовал группу валунов. Две крупные угловатые глыбы торчали, как опоры, на которых покоилась третья глыба.

Сооружение получилось необычайное, похожее на ворота.

Откуда мог взяться верхний валун, если рядом нет горы и даже холма? Какая сила могла поднять этот тяжеленный ребристый камень и нежно положить на две подпорки? Да еще так, что остались целехоньки все грани, не появилось царапин. Не повреждены и нижние камни-подпорки.

Только в одном случае все это возможно, считал Кропоткин. Если камни находились в леднике. А когда лед растаял, они постепенно, медленно опустились и образовали оригинальное сооружение.

Ученый вовсе не стремился все подряд объяснять одной причиной: действием ледников. На острове Большой Тютерс, в Финском заливе Балтийского моря, Кропоткин видел у берега нагромождения внушительных каменных глыб. Некоторые валуны имели свежие сколы, лежали на тростнике. Видно было, что они выброшены на берег недавно.