Ледяной смех - [31]

Сипайло, помолчав и опрокинув очередную стопку коньяка в рот, вытер ладонью вспотевший лоб и, уставившись на Михайлова, спросил:

— Может, пора вплотную к делу подойти? Сперва позвольте узнать, зачем понадобился вам. Конечно, в телеграмме вы не меня лично вызывали, но Григорий Михайлович, прикинув в уме, кого послать на свидание с вами, остановил свой выбор на мне. Прямо сказал, по облику ты для определения пестрый и при надобности, в рясе, можешь и за попа сойти.

— Мне кажется, что атаман и вы знаете причину приглашения.

— Догадываемся. Но все же попрошу сказать, чтобы удостовериться, что в догадках не ошибаемся.

— Надеюсь, атаман поставил вас в известность о том, что омское правительство главным образом интересуют вопросы взаимопонимания. Это для нас главное, а все остальные вопросы второстепенны. Для власти атамана в Забайкалье нужна материальная помощь Омска.

— Деньги для нас головной вопрос.

— Но, объявив себя главой Забайкалья и не признания власть омского правительства, атаман имеет возможность выпускать свои деньги.

— Чепуху городите, господин министр. Атаману нужно золото. А оно в Омске водится.

— В Омске, было бы вам известно, господин Сипайло, под защитой омского правительства хранится золото бывшей Российской империи, а не личное золото омского правительства. Посему золотой запас почти неприкосновенен.

— Сказочку рассказываете, уважаемый Иван Андрианович. О какой это неприкосновенности ведете речь? Чем расплачиваетесь с союзниками за оружие? Ведь золотом. Неужели неправду говорю.

— Говорите правду. Действительно, при крайней нужде пользуемся золотом, приобретая необходимую для войны реальность. Оружие нам необходимо. А что получим от вас взамен, дав атаману золото? Баранов?

— Получите гарантированную безопасность в глубоком тылу. Без нас вас сибирские доморощенные большевички легко передушат, невзирая на то, что возле вас всякие французики и англичане, именующие себя вашими верными союзниками. У атамана Семенова на всю эту иноземную воровскую шайку свой взгляд. Он их своим вниманием не балует. При нем в Омске ихого духа давно бы не было.

— Но, насколько мне известно, атаман Семенов и сам не прочь обзавестись заморскими союзниками. Он же вступил в договорные отношения с японцами.

— По необходимости, потому ваши власти их допустили в Забайкалье. А потом они нам даром оружие дали, в живой солдатской силе не отказывают при надобности. Вы тоже с Японией дружите.

— Мы получаем помощь от всех держав.

— Атаману Семенову пока одной Японии хватит. Считаю, что неладно разговариваем. Я ведь не за милостыней в Омск приехал. Прибыл просить материальную и законную помощь, необходимую для охраны Забайкалья да, пожалуй, и всего Дальнего Востока от большевистской заразы.

— О Дальнем Востоке не заботьтесь. Там у нас пока все благополучно.

— Правильно сказали, что пока. Там генералы тоже о власти спорят, кому из них первым быть. Благодарите господа, что присутствие японцев их сдерживает, а то бы тоже вам немало было бы с ними хлопот. Давайте говорить начистоту. Наш атаман вас здорово в пот вогнал, не признавая ваше омское правительство. Было дело. Вам стало ясно, чем это грозит, отрежь мы ваше свободное сношение через Маньчжурию с Владивостоком. Сделай мы это, и вам крышка со всем вашим золотом.

Оружие от союзников и все прочее к вам мимо нас идет. А мы в Чите уже власть. И от нас в дальнейшем будет зависеть, пропускать или себе оставлять. Напрасно думаете, что союзники из-за снаряжения с нами в драку полезут. Кишка у них тонка в Сибири. Они про забайкальских казачков тоже наслышаны. Сами нас усмирять не сунетесь, потому у самих войск в обрез, да и солдатики ваши против нас не пойдут.

Михайлов слушал Сипайло и жалел, что не поставил в известность о приезде его контрразведку. Если бы Сипайло предварительно побывал в ней, то был бы менее нахален. По тому, как он держал себя, Михайлову не трудно было заключить, что Семенов тверд в своем решении чинить препятствия на железной дороге, если Омск будет не сговорчив.

— Как атаман отнесся к пожалованному генеральскому чину? — желая сбить Сипайло, спросил Михайлов.

Сипайло откинул грузное тело к спинке стула и, соображая, наконец ответил:

— А как? Одобрительно. Конечно, генеральский чин ему нужен для представительности. Григорий Михайлович усмотрел в пожаловании намерение адмирала Колчака быть с ним на дружескую ногу. А там, где между военными дружба, там обязательно взаимное понятие и сговор.

— Как вы думаете, господин Сипайло, чему может равняться сумма, которую атаман ожидает получить от омского правительства?

— А мне и думать нечего. Имею личное письмо Григория Михайловича. В нем все указано черным по белому.

— Интересно, кому адресовано письмо атамана?

— Вам.

— Почему не верховному правителю?

— Господин министр, атаману Семенову хорошо известно, что в правительстве вы первая скрипка.

Услышать это от Сипайло Михайлову было приятно, но он удивленно пожал плечами.

— К сожалению, совершенно ошибочное мнение атамана о моих возможностях. Последнее слово в любом решении за адмиралом.

— Но по этому вопросу докладывать ему будете вы, как министр финансов.