Ледяной призрак. Истории с «Титаника» - [5]

На борту «Титаника» находился раритетный экземпляр «Рубаи» Омара Хайяма в уникальном переплете из драгоценных камней, выполненном английскими переплетчиками Сангорски и Сатклиффом. Заработавшая свои миллионы благодаря горнодобывающей промышленности Колорадо, Маргарет Браун в самый последний момент забронировала каюту на «Титанике». Дама везла с собой три ящика с архитектурными макетами руин Древнего Рима, которые она намеревалась передать в Музей искусств Денвера.

Наверное, само проведение способствовало тому, что больше не было тяжких, незаменимых потерь. Когда «Титаник» отплывал, многие шедевры европейского искусства уже были упакованы в специальные ящики для перевозки и ожидали отправки в нью-йоркский выставочный центр миллионеров, расположенный на Мэдисон-авеню. Закон США о Государственных доходах от 1897 года ввел 20-процентные пошлины на ввозимые предметы искусства, предназначающиеся для частных домов. В результате этого такие коллекционеры, как Пьерпонт Морган, в течение 15 лет хранили свои приобретения в Лондоне или Париже.

Но незадолго до этих событий произошло изменение баланса налоговых преимуществ. В Соединенных Штатах, отчасти по инициативе Куинна, Закон о тарифах Пейна-Олдрича (1909) отменил импортную пошлину на предметы искусства; в то же самое время в Британии «народный бюджет» Ллойда Джорджа (видный британский государственный деятель, премьер-министр Великобритании 1916–1922. — Прим. перев.) увеличил размер налога на наследство. Нелюбовь Моргана к уплате налогов побудила его перевести свою лондонскую коллекцию в Нью-Йорк. Несмотря на то, что в январе 1912 года Ллойд Джордж выступил с официальным заявлением о том, что «предметы искусства, принадлежащие Мистеру Пьерпонту Моргану, не будут облагаться в Англии налогом на наследство все то время, пока они не будут проданы».

В январе этого же года, к ужасу английских знатоков искусства, принадлежащие Моргану картины, мебель, миниатюры, серебро, скульптуру, изделия из слоновой кости и бронзы, майолика, эмали, фарфор и ювелирные украшения начали упаковывать в ящики и готовить к перевозке через Атлантику.

Величественный особняк в Кенсингтоне, в котором размещалась выставка его коллекции — по наблюдениям одного из знатоков искусства Бернарда Бернсона — «походил на лавку старьевщика для Креза» (последний царь Лидии, 560–546 до н. э. О его несметных богатствах ходили легенды. — Прим. перев.) заполнился рабочими, упаковывающими и запечатывающими ящики, и извозчиками. Пьерпонт Морган считал, что корабли принадлежащей ему компании «Уайт Стар Лайн» обладают высочайшим уровнем безопасности, и настаивал на том, чтобы его драгоценные раритеты перевозились именно на этих судах. В феврале лайнеры компании «Уайт Стар» перевезли через Атлантику первые ящики с предметами искусства, принадлежащими Моргану, но в марте перевозку пришлось приостановить в связи с отсутствием официального лица, который должен был наблюдать за процессом упаковки, как того требовало придирчивое таможенное законодательство США. И только благодаря этому ни один предмет из коллекции Моргана не попал на борт «Титаника».

Большинство пассажиров «Титаника» доехали до Саутгемптона со станции Ватерлоо в Лондоне. В столице для перевозки людей все еще использовали коляски, запряженные ломовыми лошадьми, а светские дамы держали кареты для того, чтобы можно было совершить модный выезд в Гайд-парк, но водоворот появившихся моторов, такси, фургонов и автобусов начал вытеснять старые, медленные лошадные экипажи.

Прохожие задыхались от ужасного запаха выхлопных газов, из-за рокота моторов трескались потолки в лучших районах города, звук работающих двигателей заглушал разговоры людей; шоферы в очках и форменных фуражках пришли на смену кучерам в ливреях и с кокардами на фуражках. Существовало много разных видов конных экипажей, среди которых были небольшие кареты, кебы, ландо и фаэтоны, а теперь появились новые названия, которые торжественно декламировались приверженцами культа скорости: Де Дион-Бутон, Панар-Левассор, Делоне-Бельвиль, Лозьер, Уинтон Буллит, Стоддард-Дейтон, Пирс-Арроу, Поуп-Толедо, Испано-Сюиза, Сиддли-Дизи.

Эти средства передвижения везли пассажиров Титаника на станцию Ватерлоо. В 1910 году Э. М. Форстер писал о неком хаосе на станции Ватерлоо. Станция была перестроена таким образом, чтобы иметь возможность перевозить огромное количество пассажиров. Широкая крыша из стекла и стали поднималась высоко в небо, это было сделано для того, чтобы мог рассеиваться выхлопной газ двигателей. Крыша защищала пассажиров от дождя, ветра и холодной погоды. Из вестибюля вокзала, откуда можно было попасть на 23 закрытые платформы, странные новомодные движущиеся лестницы, называющиеся эскалаторами, везли пассажиров вниз в дьявольские тоннели подземной железной дороги.

В 1912 году перестройка еще не завершилась, и новая остекленная крыша еще не была доделана: торчали высокие подпорки, своего сноса ожидало нагромождение старых офисных зданий, путешественники могли видеть деревянные балки крыши и почерневшие от дыма котловины на развалинах старой Викторианской станции. Буфет вокзала все так же разочаровывал голодных путешественников своими покрытыми пылью кексами и засохшими бутербродами. Касса все так же была местом, где в часы пик любой проезжающий терял драгоценное время и шиллинги. Сквозь толпы народа шныряли грузчики с тележками, заполненными чемоданами. По воспоминаниям историка железной дороги, на вокзале витал стойкий аромат «пустых бидонов для молока, лошадей, валлийского угля и керосиновых ламп, запах Лондона и Юго-Запада». Это был характерный, вездесущий запах, который преследовал путешественников до середины пути к Саутгемптону, заметил Синклер Льюис. Перед отправлением поезда, везущего пассажиров на «Титаник», в мозаике вокзала Ватерлоо появились новые действующие лица, это были «друзья с фотоаппаратами», как назвал их один из пассажиров первого класса, что-то типа сегодняшних папарацци. Они столпились на платформе, пытаясь сделать снимки выдающихся людей, таких как Джон Джекоб Астор.