Ледяной дракон - [17]

Как только наш корабль приблизился к причалу, из мрака появилась группа драугов. Двигались они довольно медленно, мертвецы тащили каменную плиту. Я сразу же догадался, для чего она.

– Это для тебя, Бальдр, – прошептал я.

Бог так же тихо ответил:

– Нужно пробраться в замок незамеченными, обдурим этих трупаков, хотя, конечно, жаль портить собственные похороны. Слушайте меня внимательно, я притворюсь мертвым, и вы тоже. Все под мой саван!

Сын Одина улегся на погребальную плиту и натянул на себя полотнище, служившее ему саваном. Не медля ни секунды, мы последовали за ним и замерли в ожидании.

– Пс-с-с! – привлек наше внимание Бальдр. – Когда мы окажемся внутри замка, вы трое сразу же отправляйтесь на поиски Даны, а я буду притворяться мертвым до тех пор, пока драуги не сообразят, что к чему. А теперь тс-с-с!

Мы боялись пошевелиться, слушая, как ноги драугов гулко шагают по пирсу. Безусловно, драуги, как всегда, омерзительно воняли, но к их «аромату» примешивался еще и другой запах, который мы тут же узнали – кислый запах Фенрира. Красный волк определенно где-то поблизости в Нифльхейме.

Драуги подняли нашу погребальную плиту и понесли прочь от берега. Аккуратно высунувшись из-под савана, я увидел черную болотистую почву, комья которой вылетали из-под ступней мертвецов, а затем с неприятным чавканьем падали рядом. Иногда попадались островки сероватого колючего мха, покрывавшего землю. Время от времени раздавались жуткие стоны, которые, как я сообразил, издавали души умерших. Порой в стонах слышалась злоба или грусть, а порой и то и другое сразу. Но, как оказалось, это было еще не самым неприятным в нашем путешествии.

Драуги резко остановились и опустили погребальную плиту. Раздались глухие шаги, которые через несколько минут полностью стихли. Я приподнял край савана, чтобы оглядеться. Мы были одни.

– Там! – шепнула мне Сидни. Невдалеке на холме, напротив мирового ясеня, высилось огромное уродское строение, словно сделанное из всего того, что попалось неумелому строителю под руку: различного вида листы железа, камни, древесина.

– Спорим, Дана там, как и ее родители, – воскликнул я.

– Да, а еще Гарм – четырехглазый пес, охраняющий Нифльхейм, – добавил Бальдр. – Правда, я не чувствую его поблизости.

– Может, он вышел на прогулку с… как там зовут дочь Локи? – спросил Джон.

– Хель, – произнес я, и меня почему-то пробрала дрожь. – Мне Дана рассказывала. Такое имя раз услышишь – не забудешь.

Цепи на подвесных воротах замка дрогнули, открывая проход. Из него вышла очередная группа драугов, которая, в свою очередь, понесла нас дальше, а точнее говоря, прямиком к цели. Мертвецы опустили нашу могильную плиту на землю, чтобы закрыть за собой ворота.

– Пора! – шепнул Бальдр. Пока драуги замешкались с воротами, мы выскользнули из-под савана. На бегу я пожелал богу удачи, и мы двинулись вперед, в крепость Хель, смешиваясь с мрачными тенями, клубившимися в узком каменном проходе. Признаться, в Нифльхейме нам всем понадобится удача!

Крепость Хель была настоящим городом со стрельчатыми арками, высокими башнями, каменными мостами и булыжными мостовыми. Улицы тянулись узкими темными рукавами с невысокими приземистыми домами, над некоторыми из которых поднимался дым. Мне показалось, что это магазины, хотя я и боялся себе представить, чем они торговали. В центре города высилась невообразимая конструкция из растрескавшихся камней, гниющих деревяшек, достигавшая невероятной высоты. Вокруг этой импровизированной стелы росли тронутые гниением виноградные лозы и тростник. Растения испускали смрад.

Сидни зажала нос:

– Если бы я вдруг решила держать людей в плену, чего, разумеется, я бы никогда не сделала, я бы без сомнения поместила их здесь. Отличное местечко! Уверена, Дана и ее родители где-то тут.

Я легонько коснулся поврежденных струн. Лира не издала не звука, но завибрировала – этого было достаточно, чтобы указать нам дорогу к воротам замка. К несчастью, жутковатый пес Гарм уже вернулся с прогулки. Чудище было огромным. Длинная черная шерсть свисала густыми лохмами, мощные массивные лапы крепко стояли на булыжной мостовой. Голова монстра по размеру не многим уступала бочке.

– Ничего себе урод! – воскликнул Джон. – Как, впрочем, и все здесь!

– Ну, если верить мифам, то единственная задача Гарма – охранять Нифльхейм, что он, собственно, и делает, – заметила Сидни. – Так что быть красавчиком ему совсем необязательно.

Гарм уставился на нас своими зловещими красными глазами и сделал шаг вперед. Мы, в свою очередь, сделали шаг назад.

Я снова вытащил лиру.

– Бесполезно, он глухой, – уточнила Сидни.

Я зачехлил музыкальный инструмент и достал из ножен меч. Гарм громоподобно зарычал.

– Нам придется драться, – прошептал я. – Снова.

– А может, и нет, – ухмыльнулся Джон. – Даже монстры иногда могут проголодаться. – С этими словами мой друг полез в карман и выудил оттуда ломоть хлеба.

Мы все с удивлением воззрились на него.

– Что? Я подобрал его, когда вы поджигали нашу погребальную ладью, не думаю, что он понадобился бы Бальдру.

Джон вышел вперед и со всей силы швырнул хлеб в сторону. Гарм тут же сиганул за ним, а мы со всех ног бросились по проходу внутрь замка. Затворив за собой мощную дверь, мы с облегчением вздохнули. Как оказалось, рано, потому что, как только мы сделали первые шаги по каменному полу зала замка, откуда ни возьмись со всех сторон появились сотни драугов.