Ледяное сердце - [54]

Большие зеленые глаза заблестели, и девушка отвернулась. Зара вдруг явственно ощутила эмоциональные отблески воспоминаний, на миг отразившихся в радужке кузины. Разумеется, говоря о горечи утраты, та имела в виду вовсе не домашнее животное.

— Извините, я не хотела, — девушка отодвинула тарелку, неотрывно глядя на полуопущенные веки кузины. — Мне ведь говорили, что Ваши родители…

— Ничего страшного! — заставила себя улыбнуться Апполина и обернулась. На лице — ни слезинки, только еще крепче прижимает к себе хорька. — Просто мама подарила мне Теха незадолго до смерти. Мы тогда жили не в Айши, а на северо-западе рядом с эльфами. Вижу, Вам интересно, как они погибли, — длинные ресницы вновь прикрыли зелень глаз. — Ничего зазорного в этом нет, раз мы кузины, Вы имеете полное право знать. Да и кто в Айши этого не знает? — усмехнулась она. — Шила в мешке не утаишь! Как Вы, наверное, знаете, моя мать вышла замуж за эльфа, дед не одобрил ее поступок, и они с мужем вынуждены были поселиться отдельно, на границе государства. А я вообще родилась в эльфийском лесу — единственном безопасном месте на всю округу.

Что бы ни рассказывал Вам дядя, моя мать, Эффара Хеброн Рандрин, все-таки была магиней, пусть и не такой хорошей, как все Рандрины, но умела достаточно, чтобы удерживать вдали от семьи всякую нечисть. Никакой школы она не кончала, всему, что знала, научилась сама, по книгам, — единственному, что она взяла из родительского дома. Отец, правда, был никудышным волшебником, знакомым лишь с простейшей эльфийской магией, которую с молоком матери впитывают все, кто родился в Заповедном лесу. Зато у него был дипломатический дар.

Отец занимал почетную и ответственную должность при князе эльфов — был личным посланником. Наверное, не существовало языка или наречия, которого бы он не знал. Князь часто посылал его в качестве переговорщика к тем или иным существам, вот и в тот год отца послали к фрегойям. Мама слышала, что на их землях растет какое-то редкое магическое растение, и поехала вместе с ним. Поездка не предвещала беды; фрегойи радушно их приняли, заявили, что с радостью заключат с эльфами дипломатические отношения, а потом убили. Во время прощального ужина. Говорят, мать была еще жива, когда ее бросили на съедение волкам. Мне тогда минуло десять лет.

Скупо нарисованная Апполиной картина гибели родителей потрясала своей жестокостью и вероломством; воображение в красках рисовало последние минуты жизни Эффары Рандрин и ее супруга. Вот они, безоружные, в праздничных одеждах входят в пиршественный зал, занимают свои места, вместе с фрегойями пьют вино, обмениваются с ними подарками и ни о чем не догадываются. А потом разом меркнет свет, и былые радушные хозяева хладнокровно вонзают в гостей припрятанные под скатертями ножи.

Эльф умирает быстрее, он дипломат и не умеет защищаться; его жена прожила дольше, наверное, успев отправить на тот свет парочку недругов. Но ее умения не хватило, чтобы спасти обоих, одна она, быть может, и выбралась, но не могла же Эффара бросить мужа!

Праздничный ужин окончен, и окровавленные тела сбрасывают в ров к волкам.

Бланш была права, такой смерти не пожелаешь никому!

— А как же дар, почему он не помог Вашему отцу?

— У него не было дара, — грустно покачала головой Апполина, — он не видел их души. Боги наградили его возможностью слышать и понимать. Что-то похожее на мой дар есть у князя, так что это действительно фамильное.

— А Вы так с этим и родились?

— Да, но в полной мере это проявилось только после смерти родителей. Перед тем, как навеки уйти в страну небытия, дух матери посоветовал мне не оставаться у эльфов, где уже не было так безопасно, как прежде, а перебраться к дяде, благо у него с сестрой всегда были хорошие отношения. Порой даже не знаю, что такое мой дар — благословение или проклятие, слабая попытка богов возместить мне невосполнимую потерю. Если бы мне дано было выбирать, я бы предпочла семью, а не эту бесполезную игрушку.

— Почему же бесполезную? — удивилась Зара.

— Да потому, что она ничего не значит. Власть, исключительные магические способности — это такие мелочи по сравнению с теплом родного очага, ничего, абсолютно ничего, не заменит любви родных людей. Без нее такой холод, что ночами иногда индевеет сердце.

Как и предсказывала Апполина, Рандрин появился к десерту. Стремительно распахнул дверь, небрежно скинул плащ на руки слуге и, не садясь, налил себе вина из дутого графина с узким горлышком.

— Не надо, не утруждай себя! — остановил он потянувшуюся к колокольчику племянницу. — Я сыт. Хорошо поболтали?

Апполина не ответила и, налив в блюдечко молока, пододвинула его к хорьку.

— Можешь спокойно допивать чай, я подожду.

Рэнальд присел с другой стороны стола, достал какие-то бумаги, бегло просмотрел и убрал обратно во внутренний карман. Вызвав слугу, он приказал принести перо и бумаги и, пока дочь и племянница поглощали десерт, успел набросать пару писем. Все они легли на поднос лакея, которому было велено сегодня же доставить их с нарочным адресатам.

— Документы не забыла? — вопрос был обращен к Заре.