Ледяное озеро - [142]

Инспектор Притчард опустил чайную чашку. Наступил момент, которого все ждали.

— Спасибо, что вы встретились со мной, — негромко произнес он.

Инспектор оказался валлийцем. Это удивило Аликс. Почему-то не ожидаешь, что важный лондонский полицейский, офицер Особого отдела, — валлиец. Пожалуй, он скорее поймет обычаи ее семьи, чем лондонец.

— Все вы уже знаете, что человек, называющий себя Джаго Робертсом, в действительности является сыном этого семейства — Джеком Ричардсоном.

Дедушка был единственным, кто шевельнулся. Он провел рукой по глазам, затем уронил ее на колени. Аликс бросила на него быстрый взгляд и тут же отвела — уж слишком сильной была боль, отразившаяся на его лице.

— С разрешения сэра Генри мои люди в настоящий момент проводят в доме обыск, на тот случай, если мистер Робертс прячется здесь. Территорию мы уже обыскали. У меня нет желания без необходимости причинять вам боль, сэр Генри и леди Ричардсон. Вместе с тем, думаю, будет правильно, если я изложу вам некоторые факты, чтобы вы поняли, почему мне необходимо задать вам разнообразные вопросы, касающиеся передвижений, деятельности и побудительных мотивов Джека Ричардсона, он же Джаго Робертс.

— Не могли бы мы называть его Робертсом? — произнес дедушка. — Мой сын Джек был мертв для меня уже долгие годы. Мне было бы легче думать об этом человеке как о Робертсе.

— Вы все же признаете, что это ваш сын?

— Так мне сказали.

— Вы, без сомнения, прочитали в газетах, что вашего сына не убили на войне, как ранее предполагалось, а он дезертировал.

— Вы пришли рассказывать нам то, что мы уже знаем, инспектор? — Бабушкин голос звучал презрительно.

Совсем не время разыгрывать гранд-даму, подумала Аликс. Неужели бабушка этого не понимает?

Инспектор Притчард проигнорировал ее выпад.

— К несчастью, он не просто дезертировал. Конечно, этот поступок сам по себе является преступлением, подлежащим суду военного трибунала, но он один не стал бы предметом интереса моего ведомства. Дело в том, что после бегства из армии этот человек перешел на сторону врага. Он попал в плен, освободился в конце войны и сделал выбор в пользу Германии. Взял себе фальшивые имя и фамилию и поселился в Берлине. Позднее принял германское подданство. Не думаю, что эти обстоятельства освещались в газетах, — добавил он.

Берлин! Тот ночной город. Яркие образы замелькали в голове Аликс: освещенные фонарями волнующе-опасные улицы; мужчины, одетые как женщины; танцы в ночных клубах; зловещие люди в черной форме возле блестящих черных машин.

Такой Берлин сейчас. Был ли он таким же сразу после войны?

Нет, столица побежденной страны в ту пору, вероятно, представляла собой горестное зрелище, печальный город, едва ли привлекательный для житья. Однако именно его дядя Джек выбрал своей новой родиной.

Неторопливо сделав несколько глотков чаю, инспектор снова заговорил, видимо, не чувствительный к многочисленным взорам, следящим за каждым его движением.

— Я полагаю, ваш сын бегло говорил по-немецки, сэр Генри?

— У него была немецкая гувернантка. Он часто сопровождал меня в поездках по Германии перед войной.

— Вы питаете слабость к этой стране? У вас там друзья?

— У меня нет ни времени, ни малейшего желания для национал-социализма, или фашизма, инспектор, если вы намекаете на что-то подобное. Да, я антикоммунист, но как бизнесмен и человек не ощущаю ничего, кроме отвращения и презрения к Гитлеру и его команде. Я ответил на ваш вопрос?

Инспектор не ответил сэру Генри, а обратился к леди Ричардсон:

— А вы, леди Ричардсон? Тоже не одобряете нынешний режим в Германии?

— Мои политические взгляды — мое личное дело.

— Вы питаете симпатии к фашизму?

Бабушка промолчала. Инспектор кивнул и заглянул в свой блокнот.

Да уж, симпатии! — подумала Аликс. Она не понимала, что происходит с такими людьми, откуда они берутся. Пусть с ней самой подобного никогда не случится! «Господи, пожалуйста, если только ты есть, не дай мне стать такой, как бабушка!»

Очевидно, то, что творилось у нее в уме, отразилось и на лице, потому что Хэл, который сидел, спокойно откинувшись, с отстраненным видом, словно дистанцируясь от происходящего, чуть подался вперед и положил руку ей на плечо.

Аликс немного успокоилась.

— Мое ведомство внимательно присматривалось к Джаго Робертсу. Мы получили информацию, что он покинул свое лондонское местожительство, и на некоторое время потеряли его. Объявили Робертса в розыск и вышли на след. Мы были слегка озадачены: здешние места были как будто малоподходящими для его пребывания. Почему же он тут объявился? Приехал ли покататься на коньках в рождественский сезон или у него имелась иная причина?

— Продолжайте, — пробормотал Эдвин.

Аликс увидела, как Лидия взяла его руку в свою и сжала. Жест любви? Предостережения?

— Мы уверены, что он приехал, дабы войти в контакт со своими родителями: с вами, сэр Генри и леди Ричардсон. И наверное, со своими братом и сестрой. Вы — богатая семья, и это обстоятельство представляло для нас особый интерес, поскольку мы стремились выяснить, из каких источников мистер Робертс финансирует свою деятельность, находясь в Англии. Несомненно, его подстрекательскую и шпионскую деятельность оплачивало немецкое правительство. На их деньги он провоцировал общественные беспорядки и шпионил за представителями своего класса, передавая затем в Берлин фамилии людей, которые в случае чего будут склонны поддерживать немцев, особенно людей с положением и влиянием. Однако он жил на широкую ногу, явно имея доходы, не соответствующие человеку его положения.