Ледяная тюрьма - [118]

Один из фоторепортеров попросил Джорджа попозировать. Джордж должен был встать рядом с обветренным бетонным шпилем на фоне подводной лодки «Илья Погодин». Широко улыбаясь, Лин согласился.

Другой журналист поинтересовался: каково это, ощущать себя героем, фотографии которого красуются на первых полосах газет по всему свету.

— Какой там герой, — сразу же запротестовал Джордж. Он обернулся к подлодке за спиной и показал на офицеров на капитанском мостике и на моряков, выстроившихся на палубе. — Вот они — и в самом деле герои.

2 20 января. Станция Эджуэй

За ночь, в первый раз за последние пять суток, скорость ветра заметно упала. К утру ледяные иголки перестали громко царапать кровлю и стены рубки дальней связи, а в воздухе опять закружились большие и мягкие снежные хлопья. Неистовая буря на самом краю Северной Атлантики начала стихать.

Вскоре после того как часы показывали два часа дня, Гунвальд Ларссон наконец вышел на связь с военной базой армии США в Туле, Гренландия. Американский радист незамедлительно доложил, что эджуэйский проект отложен до конца зимы.

— Нас просили снять вас с ледника. Если установится, как предсказывают, хорошая погода, мы сможем прибыть за вами послезавтра. Вы успеете демонтировать постройки и аппаратуру?

— Вполне, времени достаточно, — сказал Гунвальд, — и ради бога, не тревожьтесь об этом. Как остальные? Они живы?

Американец смутился.

— О, простите... Конечно, откуда вам знать при такой оторванности...

Он прочел две газетные заметки и добавил от себя, что знал.

После пятидневного постоянного напряжения Гунвальд решил устроить праздник. Он закурил трубку и открыл бутылку водки.

3 25 января

Компьютерное послание, переданное из Монтего-Бэй, Ямайка, в Париж, Франция.

Клод, Франц и я прибыли сюда 23 января.

В первый же нас после прибытия нас дважды назвали «людьми невероятными» — таксист и портье в гостинице. Эх, старина, они не знали и половины подробностей.

Все никак не насытимся солнцем. Но даже я немного загорел.

Кажется мне, что я нашел женщину, о которой мечтал. Имя ее Мейджин. Франца завлекла в баре одна сверхсовременная женщина, из тех, что не желают исполнять «стандартные гендерные роли»[17] как это у них зовется. Выражается это, например, в том, что он старается научиться стать невежливым, то есть не открывать перед нею дверь, если она сама хочет ее открыть. Он, бедняга, совсем измучился с ней, и все равно, они чуть ли не дерутся из-за этой самой двери. Но он старательно учится.

Тем временем Клод постоянно появляется на людях в обществе двадцативосьмилетней блондинки, которая жалуется, что Клод строит из себя героя, и издевается над его французским акцентом.

Мы тут подумываем о новой карьере. Хотим открыть бар на тропическом курорте. Может, и ты с Ритой присоединишься к нам? Мы бы с удовольствием приняли вас в свою компанию. А что? Сиди себе весь день да сбивай коктейли с ромом, только не забывай бокалы бумажными зонтиками накрывать. Маленькими хорошенькими такими кружочками из бумаги. Мы решили, что такая работа стоит всех этих морозов, обморожений, возни с взрывчаткой и подводных сражений не на живот, а на смерть со всякими психопатами. Самое серьезное затруднение, с которым мы тут сталкиваемся, это — повышенная влажность.

Как всегда, Пит.

4 26 января. Париж, Франция

В роскошных апартаментах отеля «Георг Пятый» возле кровати в ведерке со льдом стояла бутылка шампанского «Дом Периньон».

Они обнимали друг друга так крепко, что их тела вырабатывали столько тепла, что его хватило бы для отопления целого полярного форпоста в Арктике на протяжении всей затяжной северной зимы. И вдруг их вспугнул треск, шедший откуда-то неподалеку: источник шума явно находился поблизости. Неделя уже прошла, с тех пор как они были спасены экипажем «Ильи Погодина», но нервы у обоих до сих пор были еще напряжены. Он сел в постели, а она отстранилась от него, и оба поглядели в ту сторону, откуда доносился звук. Но в номере гостиницы, кроме них, никого не было.

— Лед, — сказала она.

— Лед?

— Ну да. Лед. Шевелится в ведерке с шампанским.

Он смотрел на ведерко, стоящее на серебряном подносе, и тут лед зашевелился опять.

— Лед, — повторила она.

Он взглянул на нее. Она улыбнулась. Он ухмыльнулся. Она захихикала, как школьница, а он расхохотался.

К читателям

Ежегодно читатели присылают мне более десяти тысяч писем, и немалая их доля уговаривают меня переиздать кое-какие из моих ранних сочинений, тираж которых давно распродан. Многие читатели идут на нечто большее, чем просто настояния. В письмах попадаются зловещие проклятия вере в шаманство и ссылки на договоры с какими-то париями, которые носят имя Слаш. Другие убеждают меня, что лучше будет, если я сам возьмусь за переиздание своих старых книжек, не то ведь можно и перекроить мою физиономию — я, лично, кстати, не возражал бы против некоторой переделки своего облика, особенно если бы после нее на голове прибавилось бы волос. Есть такие, что грозятся похитить меня и потом заставить пересмотреть воспроизведения и повторы моего «Семейства Партриджей» до тех пор, пока я окончательно не рехнусь от этих бдений по двадцать четыре часа в сутки и не превращусь в полнейшего идиота и не стану буйным сумасшедшим.