Ледяная смерть - [6]

Оглядывая площадь в поисках очагов напряженности, она случайно увидела человека, с семьей которого у нее было связано первое и пока единственное неприятное воспоминание о работе в Корпусе, – Сергея Николаевича Рогожина. Она была уверена, что запрещенное оружие появилось у Рогожина-младшего с его ведома, а возможно, и при его прямом участии. Аргументы ее партнеров по кантардскому патрулю не убедили Аллерию. Она по-прежнему считала, что ни одно преступление не должно оставаться безнаказанным, и, освободив парня от ответственности, они сделали ошибку. Эти воспоминания вызывали в ней гнев и раздражение, чувства совершенно не свойственные магам ее расы. Поэтому эльфийка усилием воли прогнала прочь отвлекающие ее мысли и попыталась сосредоточиться на своей задаче.

Ее взгляд остановился на целеустремленно идущем сквозь толпу высоком мужчине, по виду – типичном эллезарце. Его принадлежность к магической гильдии легко определялась по ауре силы, которую он и не думал скрывать. Но было в нем нечто, трудно выразимое словами, вызвавшее у эльфийки какую-то настороженность. Прежде чем решение просканировать адепта на уровне сверхчувств окончательно оформилась в голове Аллерии, произошло событие, отвлекшее ее.

Демонстрируемый в этот момент на выставке кантардских тварей гигантский арахноид внезапно зашевелился, как будто сковывающая его магия перестала действовать. Контролирующие выставку адепты засуетились, пытаясь повторно наложить на хищника чары, но что-то вновь пошло не так, и удар огромной клешни арахноида прикончил ближайшего к нему мага. Чудовище повернулось ко второму магу, мгновенно побледневшему от ужаса, когда вмешалась Аллерия и еще двое, оказавшихся неподалеку адептов усмирителей. Они практически одновременно обрушили на хищника мощный магический удар, обладающий одновременно оглушающим и парализующим действием. Однако, результат сильно удивил Аллерию: вместо того, чтобы упасть, как подкошенная, связанная, словно веревками, заклятьями усмирителей, тварь лишь закачалась, судорожно перебирая конечностями и пытаясь восстановить равновесие. В довершение всего отдача заклинания заставила эльфийку сморщиться от боли. Было такое ощущение, что вокруг хищника действовало какое-то поле, отражающее и рассеивающее любую магию. Несмотря на довольно сильную боль, Аллерия собрала силы для повторного удара. Хотя она и не видела этих хищников в действии, но из рассказов коллег по КУ представляла, какой кровавый урожай арахноид может собрать на переполненной народом площади. Во втором ударе, по-видимому, участвовали уже все адепты, находившиеся тут, и это, наконец, дало желаемый эффект: тварь рухнула на помост и замерла.

От второй отдачи у Аллерии пошла носом кровь. Трясущимися губами эльфийская волшебница прочитала короткое заклинание, останавливающее кровотечение. Со стороны помоста еще доносились крики ужаса и боли, – очевидно, в возникшей там панике, кто-то оказался сбит с ног и получил серьезные травмы. Пока часть усмирителей успокаивала толпу, пара адептов кинулась к пострадавшим оказывать медицинскую помощь.

Убедившись, что ситуация под контролем, Аллерия поискала глазами адепта, который привлек ее внимание перед тем, как началась эта суматоха, но не нашла его. Она как раз хотела телепатически связаться со старшим адептом, чтобы сообщить ему о подозрительном эллезарце, когда начался ад…

* * *

«Пора! – услышал Анкорнус. – Действуй!» Но он уже и сам понимал, что лучшего момента для исполнения задуманного может больше не представиться: усмирители были слишком заняты ликвидацией последствий освобождения арахноида, чтобы с прежней тщательностью контролировать всю площадь. Адепт активировал на полную мощность свой амулет, который мог не только блокировать и рассеивать магию усмирителей, но и являлся мощнейшим источником энергии для разрушительных заклинаний. В тот момент, пока адепты усмирителей оказывали помощь пострадавшим у помоста, а эльфийка Аллерия лихорадочно искала его глазами в толпе, Анкорнус щедро зачерпнул энергию как из собственных запасов, так и из амулета и нанес чудовищной силы удар.

Волна всепожирающего пламени с огромной скоростью стала распространяться во все стороны от адепта. Люди и визитеры превращались в живые факелы, оглашая площадь дикими воплями, сливавшимися в жуткую какофонию боли и смерти. Усмирители среагировали слишком поздно, и их наспех созданные заградительные экраны не сумели остановить огонь. Вскоре пламенем оказалась охвачена вся площадь. Лишь сами усмирители и те, кто стоял рядом с ними, уцелели, благодаря действию их охранных амулетов, но больше не выжил никто. Плащ самого Анкорнуса вспыхнул, но адепт не замечал этого: он заливался диким, безумным хохотом, глядя на дело своих рук.

Усмирители встали в кольцо, в котором участвовали и адепты, и бойцы, объединив таким образом собственную энергию и энергию своих амулетов, чтобы поставить огню несокрушимый заслон и не пустить его дальше. Следующим действием адепты перекрыли доступ кислороду в зону огня, так как дышать там все равно уже было некому, а затем призвали водные чары.