Ледяная пустыня - [17]

— Все это глупости! — решительно повторила я, живо представив себе посиневший труп Метрикселлы.

— Никакие не глупости! Когда умерла мама, я перестала есть и быстро превратилась в ходячий скелет. Я даже оказалась при смерти, и меня забрали в больницу, где кормили питательной смесью через капельницу. Я жила по инерции, пока не встретила Гуннара, и только благодаря ему перестала думать о смерти.

Это откровение подействовало на меня намного сильнее предыдущих признаний Метрикселлы, пробудив во мне извечное и нелепое стремление помогать слабым и несчастным. В тот момент я очень сочувствовала Метрикселле и ощущала себя намного сильнее ее.

Мне было гораздо проще справиться с обрушившимся на мои плечи горем, каким бы ужасным оно ни было. Я, посвященная в колдуньи, почти взрослая омниора, могла гораздо легче хрупкой Метрикселлы пережить отсутствие Гуннара. Меня с детства учили существовать без мужчин и быть, в первую очередь, матерью, как это делало большинство омниор. Я не сомневалась, что сумею не умереть от горя. Наверняка я буду плакать и мучиться, но не откажусь от приема пищи и не превращусь в скелет, чтобы тихо угаснуть!

Подумав об этом, я приняла важное решение.

— Гуннар тебя не бросит, — заявила я Метрикселле.

— Откуда ты знаешь?

— Я не дам ему тебя бросить.

— Какая же ты молодец! — восхищенно воскликнула моя подруга, а я не поняла, как много только что обещала сопернице.

Метрикселла с жаром схватила меня за руки и воскликнула:

— Ты поговоришь с ним?

И тут я начала понимать, во что ввязалась.

— Ты хочешь, чтобы я поговорила с Гуннаром?

— Да! — воскликнула Метрикселла и сжала меня в объятиях. — Вчера он вернулся домой очень поздно и был каким-то странным.

У меня похолодело внутри. Неужели Метрикселла догадалась, что между нами произошло?! А вдруг это ловушка?! Или Метрикселла действительно хочет, чтобы я уговорила ее возлюбленного не покидать ее?! Я, которая желала их разрыва всеми фибрами души!

— Гуннар тебе что-нибудь сказал?

— Он сказал, что долго гулял, много думал и решил, что, скорее всего, мы не подходим друг другу.

Я схватилась за сердце. Оно так бешено билось у меня в груди, что Метрикселла обязательно должна была это услышать. Мое сердце рвалось наружу, колотясь о ребра, как пойманная птица о прутья клетки. Выходит, я нравлюсь Гуннару больше Метрикселлы! Возможно, он даже в меня влюблен!

Но что же мне делать?! Как могла я сознательно лишить подругу единственного человека, ради которого она жила на свете?!

Я разрывалась между чувством долга и страстным желанием. Но мне стало чуть легче от мысли, что благодаря просьбе Метрикселлы я смогу совершить поступок достойный омниоры и реабилитировать себя в глазах клана.

Я уже раскаивалась, что околдовала Гуннара и опоила его приворотным зельем. Я поступила нечестно и добилась его любви недозволенными средствами.

Внезапно мне все стало ясно. Да, я пережила прекрасную ночь любви, но этим похитила счастье Метрикселлы! Поняв это, я решила вернуть ей украденное и жить потом с чистой совестью, зная, что моя подруга не страдает.

С согласия Метрикселлы я позвонила Гуннару и попросила его о встрече в каком-нибудь спокойном месте, чтобы поговорить с глазу на глаз. В ответ Гуннар пригласил меня к себе домой.

Увы, зачастую в жизни все идет не так, как мы на это рассчитываем. И вскоре я в этом убедилась.

Гуннар жил один в теплой и уютной мансарде с деревянным полом и стенами, заставленными книжными полками.

Он встретил меня одетый по-домашнему — в потертых джинсах, тапочках и свободной клетчатой рубашке с закатанными рукавами, обнажавшими сильные руки. Одной рукой он тут же обнял меня за талию и прижал к себе, а другой захлопнул дверь за моей спиной.

У меня подогнулись колени, потемнело в глазах, а из головы тут же испарились благие намерения вернуть Гуннара в объятия Метрикселлы.

Не сказа ни слова, мы начали целоваться. Подняв меня на руки, Гуннар лишь что-то пробормотал по-исландски. Позже я узнала, что он сказал, как ему повезло, что он меня встретил.

Повезло?!

Гуннар был счастлив, потому что полюбил меня. Метрикселла была счастлива, любя меня как добрую подругу. Я же любила и Гуннара, и Метрикселлу, и не могла разорваться между ними.

Деметра назвала бы меня алчной, тетя Крисельда — ненасытной, а моя двоюродная сестра Лета вредной. И все они были бы правы, но в тот момент я думала не об этом, а о том, как бы выпутаться из этой истории.

Каждый человек совершает в жизни много ошибок. В погоне за собственным счастьем мы редко вспоминаем о чужом.

Настало мгновение, когда я должна была пожертвовать счастьем или Гуннара, или Метрикселлы. Но труднее всего было то, что принимать решение мне приходилось одной, не рассчитывая на помощь ни Деметры, ни клана. Ведь я практически отреклась от него и от собственной матери, и к тому же использовала свои колдовские способности.

Мне казалось, что принимать окончательное решение преждевременно. Прощаясь с Гуннаром, я попросила его не говорить о нашей любви Метрикселле, пока та не будет готова смириться с этим известием.

В ответ Гуннар поцеловал меня в шею и, взяв мою голову в ладони, посмотрел мне прямо в глаза.