Ледяная кровь. Полное затмение - [52]

Не зная, что лучше — остаться или уйти, Клеман едва осмеливался дышать. Он прятался за дверью целую вечность, как ему показалось. От широких плит исходил ледяной холод, постепенно парализуя его щиколотки, икры и колени.

Он чуть не закричал от страха, когда женщина резко встала и направилась к двери. Боже мой, он погиб! Он сильнее прижался к стене, чувствуя, как шероховатые камни буквально впились ему в лопатки. Клеман закрыл глаза, словно ничего не видеть означало исчезнуть. Дверь хлопнула. В замочной скважине повернулся ключ, и тут же все погрузилось в более густой мрак. Клеман с трудом сдержал вздох облегчения.

Клеман подождал несколько минут, потом начал действовать. Он быстро убедился, что огонь не повредил библиотеку. Но после нескольких часов поисков он так и не смог найти дневник рыцаря Эсташа де Риу и его соредактора. Его внимание привлекли полки, стоявшие теперь неровно. Он тщательно осмотрел их сверху донизу. Можно было подумать, что кто-то недавно передвинул их на дюйм*. Следуя своей интуиции, подросток навалился всем телом на боковину. Мебель сдвинулась на полфута. Еще одно усилие, и появился тайник, вырытый в земле. Сердце Клемана было готово вырваться из груди. Он опустился на колени и, поднеся ближе масляный светильник, стал обшаривать тайник. Вскоре он вытащил липкую салфетку и поднес ее к носу. Пчелиный

воск. В нее явно заворачивали бесценные манускрипты, чтобы уберечь их от сырости и насекомых. Но что там было? Знаменитый трактат Валломброзо? Он наклонился в надежде найти какой-нибудь другой признак. И тут кто-то схватил его за горло так сильно, что он вскрикнул.

Суровый женский голос прошептал:

— Медленно вставай, поганец. Одно резкое движение, и я придушу тебя как кролика, без всяких колебаний.

По ее спокойному тону Клеман сразу же понял, что в случае необходимости женщина исполнит свою угрозу. Он встал и оказался лицом к лицу с послушницей, если судить по ее платью. Кинжал, который она держала в умелой руке, был очень острым. К тому же он заставлял думать быстрее. Клеман осторожно поднес свою башенку к лицу женщины. Она была красивой и совсем юной. Ей было лет 16-17. Но Клемана главным образом заинтриговал ее взгляд. Два огромных янтарных озера бросали беспокойный свет на его бледные щеки.

— Кто ты такой, виллан? — сурово спросила она.

— Тише... она может нас...

— Аннелета? Она ушла, как только закрыла дверь библиотеки. Разве ты не слышал?

Клеман отрицательно покачал головой.

— Плохой же ты шпион. Кто ты такой? — настаивала она.

— Клеман. Я принадлежу мадам де Суарси.

Золотистые глаза прищурились. Но тон остался прежним,

когда она уточнила:

— Мадам Аньес де Суарси? Та, что едва не погибла под пыткой?

— Она самая.

Казалось, молодая женщина колебалась. Потом она пригрозила более мягким тоном:

— Не ври мне. Я всегда чувствую обман, даже ничтожный.

— Тогда вы должны знать, что я говорю правду, — запротестовал Клеман.

— Ладно! Продолжай и объясни мне, почему ты оказался здесь.

Клеман почувствовал себя немного увереннее и заартачился:

— А вы? Как получилось, что послушница имеет доступ в библиотеку, ревностно оберегаемую аббатисой? К тому же, я полагаю, ей об этом неизвестно, а это может вам дорого стоить!

Печаль омрачила прелестное личико.

— Ты разве не знаешь?..

Он удивленно посмотрел на нее. Она продолжала:

— Мадам де Бофор скончалась несколько дней назад. Ее тоже отравили.

— Что? Отравили? Тоже? — в ужасе повторил Клеман. — Но моя госпожа навещала ее недавно, и... Кажется, вы намекаете на другие отравления... Но аббатиса ничего не сказала ей об этом.

— Уже умерли четыре монахини, в том числе наша матушка.

После ее слов воцарилось молчание. В слабом пахучем свете масляного светильника Эскив д’Эстувиль следила, как по бледной щеке мальчика медленно катится слеза. На одном дыхании Клеман выпалил:

— Что же такое творится? Мою даму отдали под суд инквизиции, обвинили и вываляли в грязи на основании заявлений ее родной дочери, эмиссары погибли, Папу убили, сестер отравили, эту библиотеку, этот...

Клеман вовремя остановился. Но молодая женщина продолжила вместо него:

— .. .этот дневник рыцаря-госпитальера? Его украли, когда полыхал пожар, несомненно, устроенный намеренно. И еще два произведения исчезли, — добавила Эскив, теперь не сомневавшаяся в искренности подростка. — Элевсия ввела строгое затворничество, запретив выходить без веской

причины. К тому же всех, кто выходит, тщательно обыскивают, равно как их поклажу и повозки.

— Будем надеяться, что украденные произведения по-преж-нему находятся на территории аббатства.

— Да, будем надеяться.

— При всем моем уважении, кто вы, мадам? Как вы сюда попали?

— Мое имя ничего тебе не скажет. Допустим... Друг, несомненный друг. А дверь я открыла самым обычным способом: при помощи переданного мне дубликата ключа.

— Но кто передал вам его? — осмелился спросить Клеман.

— Не знаю.

Клеман ничуть не усомнился, что она сказала правду.

— Вы пришли сюда раньше, чем я. Но почему? И почему вы прятались?

Прелестные губы в форме сердечка расплылись в слабой улыбке.