Ледяная кровь. Полное затмение - [18]

Да, надо, чтобы эта идиотка за все заплатила. Тогда, возможно, он снова станет спать спокойно.

Эд задумался. Вдруг его озарила счастливая мысль, и он улыбнулся. Он позвал служанку, которая предусмотрительно остановилась на безопасном расстоянии от хозяина.

— Немедленно скажи мадемуазель моей племяннице, что я хочу видеть ее.

Быстро сделав реверанс, девушка исчезла.

Матильда потратила несколько минут, чтобы привести себя в порядок, прежде чем принять своего дорогого прекрасного дядюшку. Она оживила кожу щек щипками, покусала губы, но не знала, что делать с волосами. Нет, дама расплетает косы лишь тогда, когда ложится... с супругом или любовником. Она бросилась к небольшому креслу, стоявшему возле туалетного столика, и приняла позу, которую посчитала томной и одновременно изящной.

Хмурое лицо любимого дядюшки подсказало Матильде, сразу же почувствовавшей разочарование, что сегодня вечером она вновь не познает тайну плотских утех. Раздосадованная, она встала. Эд почувствовал желание племянницы, и на него нахлынула волна ненависти, которую он никак не мог с держать. Юная шлюха! Ее порочность не имела оправданий, в чем он не отказывал другим.

— Дядюшка, какое счастье видеть вас...

— Моя дорогая крошка, боюсь, что оно продлится недолго.

— Вы пугаете меня.

— Я в отчаянии. Ваша мать по-прежнему портит нам жизнь.

— Как?!

— Вскоре она заберет вас. Несправедливый исход судебного процесса дает ей на это право, ибо она не была поражена в своих правах. — «По твоей вине, мерзавка», — добавил Эд про себя, а потом продолжил: — Боюсь, она будет мстить вам за вашу смелость, вашу привязанность ко мне, которую я очень ценю. Я хорошо знаю ее. Она безжалостная, хотя и прикидывается простодушной. Ах, боже мой!.. Только представлю вас в этом свинарнике Суарси, ваши нежные руки, огрубевшие от тяжелой работы, ваш изящный силуэт, изуродованный лохмотьями... У меня сжимается сердце.

У Матильды тоже было тяжело на сердце. При мысли о подобной перспективе тошнота подступила к самому горлу. Нет! Нет, только не Суарси, только не мать, только не свиньи и вонючие слуги! Только не невыносимый холод в мрачных стенах. Она хотела веселья, изысканных яств, танцев, света, ковров, служанок, красивых одеяний и драгоценностей.

— Я отказываюсь! Я отказываюсь возвращаться в эти смрадные трущобы Суарси. — Охваченная паникой, готовая вот-вот разрыдаться, Матильда умоляюще добавила: — Дядюшка, заклинаю вас, оставьте меня здесь.

— Это мое самое горячее желание, милая. Но как? Я не могу выступать против права вашей матери. Тем более сейчас.

— Ну... через несколько месяцев я стану совершеннолетней, всего через пять.

— И где же я буду прятать вас все это время, до тех пор, пока вы не вернетесь ко мне? — Эд подошел к племяннице и поцеловал в лоб в знак покорности, а затем лукаво продолжил: — Мадам... Мне пришлось выпить несколько кубков вина, чтобы найти в себе мужество сделать это признание. Разве это не поразительно для человека, который боится только Бога? — солгал жалкий трус.

Внезапное смирение и обращение «мадам» растрогали девочку, и она жеманно произнесла:

— Вы пугаете меня, мсье.

— Это последнее, чего я хочу в данный момент. Вы... Надеюсь, ваша проницательность позволила догадаться, что я питаю к вам... привязанность... Однако наши родственные связи не только не оправдывают ее, но и делают... необъяснимой. Даже немыслимой.

Сердце Матильды забилось. Наконец-то!

— Мсье... — прошептала она, прикрывая рот маленькими пальчиками, усыпанными кольцами мадам Аполлины, ее покойной тетушки.

— Я знаю... Впрочем, я слишком далеко зашел, чтобы от всего отказаться. Я понимаю, что наши кровные узы внушают вам отвращение. Я сам долго взвешивал все «за» и «против». Я стою перед вами покоренный, безоружный, не питающий никаких надежд. Хотите моей смерти? Я предлагаю вам свою жизнь.

Ах, какой неожиданный поворот! Все ночи напролет Матильда мечтала услышать такие слова. Любила ли она дядюшку греховной любовью? Конечно, нет. Впрочем, она не питала к нему и особой родственной любви. Матильда не любила никого, кроме Матильды де Суарси, которая все больше нравилась ей. Но он был богат — так, по крайней мере, она считала, — и потом, эта душераздирающая сцена... Она станет недоступной богиней, к стопам которой будут припадать мужчины. Какая прекрасная метафора! Матильда протянула Эду руки, и он поцеловал их.

— Ах, нет... Вашей смерти? Никогда, мсье. Что делать? Что делать, чтобы навсегда остаться с вами?

— Иными словами, вы...

— Тише, — прервала она его. — От дамы нельзя требовать подобных признаний.

— Я грубиян, мадам. Тысяча извинений. Но вы опять заставили трепетать мое бедное сердце, которое я считал уснувшим. Что делать? Я перебрал все решения и понял, что существует лишь один выход. Если ваша мать заберет вас, она вас погубит. Вы молодая, красивая, соблазнительная. А она стареет, и у нее нет иного будущего, кроме неблагодарной работы в Суарси. Ее женская ревность не будет знать передышки. Она чувствует, что вы завоевали меня, признаюсь, без особого труда.