Ледовые пути Арктики - [77]

Ежедневно слышится шум торошения, временами переходящий в скрежет. Жизнь на льдине становится все более напряженной. Особенно угнетает темнота. Когда видишь приближение опасности, с ней гораздо легче бороться.

Ощущаются сильные толчки, весь обломок льдины сотрясается. В домиках висят своеобразные «регистраторы толчков» — различные грузики (гайки, батарейки от фонариков), подвешенные на шнуре к потолку. Как только грузик начинает качаться, значит, начались толчки или торошение. Особенно ощущаются толчки в помещении, а на открытом воздухе они почти не заметны.

Кончается декабрь. Кругом непроглядная мгла. Лишь изредка вспыхнет полярное сияние — это чудо Севера. Тогда в небе долго горят разноцветные сполохи, озаряя ярким холодным светом ледяные просторы.

Станция продолжает дрейфовать в малоисследованном районе, и на плечи оставшихся полярников легла нелегкая работа — выполнение всего комплекса гидрометеорологических и ледовых наблюдений.

В конце девятого месяца многотрудного дрейфа станции СП-14 ее льдина отошла от острова настолько, что даже в лунные ночи он почти не виден. Но на пути движения появилось новое препятствие — припай. Вся юго-западная часть моря оказалась скованной неподвижным льдом. На кромке припая лед сильно переторошен, словно изжеван каким-то гигантским чудовищем.

В начале января льдина снова стала приближаться к острову. Опять начались разломы. Кажется, и ломаться-то нечему: от льдины остался просто огрызок — от дизелей до разводья всего 10 метров. На днях оторвало и унесло еще кусок льдины, на котором находился склад продуктов и часть баллонов с газом.

В середине января стали появляться первые признаки конца полярной ночи: в полдень небосклон делается серым. Но до восхода солнца еще далеко — целый месяц. Полярная ночь, разломы и торошения, неясность окружающей обстановки — все это изрядно измотало людей.

24 января до острова оставалось всего 8-9 километров. Разломы следовали за разломами; трещина прошла в 6 метрах от кают-компании, а от домика гидрологов — в 2 метрах. На другой стороне остались гидрологическая палатка и продуктовый склад. Хотели в первую очередь передвинуть подальше от трещины домик гидрологов, но помешала начавшаяся пурга. Снег слепит глаза, заметает все неровности на льду и даже узкие трещины. В такую погоду по льдине ходить становится опасно.

Как только стихла метель, перевезли в безопасное место гидрологическое оборудование, волокушу с аварийным запасом продуктов и спальными мешками.

Через два дня — снова сильное сжатие. Тот кусок льдины, где осталась гидрологическая палатка, весь перемолот. Движущийся вал подошел вплотную к палатке. Еще мгновение — и на его вершине мелькнули куски брезента, перекореженный остов палатки, куски досок. Через секунду все исчезло в пучине океана…

Движение ледяного вала продолжается. Вот он уже приближается ко второй палатке. Все бросились спасать оборудование. Вытащили грунтовую трубку, кое-какие приборы и хотели вывезти лебедку, установленную на санях. Но сани в дверь палатки не проходили, пришлось тащить лебедку на руках.

Скрежет ломаемого льда заглушал даже свист ветра. Ночь тянулась томительно медленно. Около 2 часов ночи льдину сильно тряхнуло, все выскочили из палаток. Стихшее немного торошение возобновилось с новой силой. Ледяные валы почти вплотную подошли ко второй гидрологической палатке и кают-компании. К утру под натиском другого ледяного вала, надвигавшегося с севера, навсегда исчез тот участок льдины, на котором находилась посадочная полоса. Словно насытившись, вал остановился. Только с запада доносился зловещий гул.

В 6 часов утра льдину так встряхнуло, что висящий в домике грузик-маятник ударился об стенку. Выскочив на льдину, люди увидели, что с западной стороны возвышается что-то черное. Все напрягали зрение, стараясь понять, откуда взялась эта черная гора. И вдруг поняли: остров!

В полдень, когда немного разошлась темная пелена, скрывавшая все вокруг, удалось разобраться, где находится льдина. К счастью, она ткнулась не прямо в прибрежные скалы, а в битый припайный лед, остановившись метрах в двадцати от берега острова Жаннетты. Черной горой оказались серые скалы острова, нависавшие над льдиной.

При ударе льдина опять раскололась, на восточном крае началось торошение. Но напор льда шел вдоль края льдины, поэтому обламывались только ее выступы.

Положение станции становилось критическим. Необходимо было немедленно решить вопрос, оставаться на льдине или эвакуироваться на остров. Остаться на льдине — значит решиться с риском для жизни продолжать работу; эвакуироваться на остров — значит прекратить наблюдения, не завершив годичный цикл.

Конечно, оказаться на твердой земле после стольких тревожных дней и ночей — ох, как было заманчиво! Разбить палатку, поставить баллоны с газом, зажечь газовую плитку, бросить спальные мешки на раскладушки — и спать, спать, не думая о ледяных валах, трещинах и бездонных океанских глубинах…

Но отступать даже в минуты крайней опасности не в правилах советских людей, а тем более полярных исследователей. После короткого совещания единодушно было решено продолжать дрейф. Словно одобрив это, льдина тихо тронулась. Дрейф продолжается, прощай Жаннетта!