Ледовые пираты - [98]

Однако трибун до сих пор не появился. Ингвар рассказал отцу о том, что произошло на «Висундуре» в его отсутствие: о появлении наместника и о том, что арабы хотели захватить их корабль. Хотя с того времени больше ничего не случилось.

— Видимо, сообразили, что не сумеют плавать на нашем корабле, — сделал вывод Ингвар. — Бонус тогда о чем-то пошептался с наместником и побежал вслед за ним, как верный пес.

Такой поворот событий обеспокоил Альрика. Уже то, что наместник лично прибыл на корабль, чтобы захватить его, было достаточно странным. А то, что арабы исчезли, оставив корабль в покое, да еще и взяли с собой Бонуса, выглядело и вовсе уж загадочно.

Но заниматься расследованием этих странностей было уже слишком поздно, скоро «Висундур» поднимет парус.

Когда на корабль опустилась египетская ночь, на палубе зажгли лампы с рыбьим жиром. Одни члены команды занялись превращением христианского креста в корабельную мачту, остальных же Кахина пригласила собраться на палубе и послушать рассказчика историй: копт хотел поведать им о жизни и смерти Александра Великого, причем на греческом языке, чтобы все поняли эту историю. Его расстраивало то, что люди с «Висундура» не понимали, какая великая честь им выпала — перевезти мумию выдающегося полководца на своем корабле. Анба Мусса твердо решил, что не покинет этот корабль раньше, чем увидит священный трепет на лицах команды.

На глазах Альрика палка копта снова стала оружием, превратившись в меч, который рассказчик выставил перед собой, перевоплощаясь в молодого воина, руководившего атакой на вражеское войско. Но это только позабавило мужчин, не раз бывавших в реальных, а не воображаемых сражениях. Скрестив руки на груди и опираясь о стенки бортов, одни улыбались, изо всех сил стараясь не рассмеяться, другие же, отмахиваясь, просто возвращались к работе над мачтой. Но седовласый рассказчик, казалось, ничего этого не замечал, хотя из всей публики лишь Кахина была полностью захвачена представлением. Когда Мусса стал рассказывать о том, как полководец Александр впервые столкнулся с превосходящим его по силе персидским войском, она от волнения судорожно сжала руку Альрика.

Через некоторое время Альрик незаметно для себя тоже увлекся спектаклем. Он уже представлял, как молодой македонянин демонстративно прогуливался вдоль реки на своем Буцефале[30], в то время как на противоположном берегу войско персов, выстроившись в боевые порядки, ожидало атаки; как персидский царь, стоя на боевой колеснице, поливал бранью своего врага… Анба Мусса изображал каждую деталь так убедительно, словно сам присутствовал там, на той самой реке, которую он называл Пиндарос.

Ряды врага были построены тесно один к другому — казалось, форсировать реку невозможно, не будучи сметенным градом стрел персидских лучников.

Александр же выжидал, понимая, что наступать в такой ситуации — значит, давать персам преимущество. А если начать отступать, то враг последует за ним по пятам, стреляя в спины убегающим грекам. Могло показаться, что царь Дарий выиграл битву, не начиная ее.

Однако у боевых порядков Дария была и своя ахиллесова пята. У восточной гряды холмов персы выстроили свою пехоту, по которой можно было определить, что это не солдаты, а простые земледельцы, они воевали не за вознаграждение и вообще не были обучены военному делу, их погнали на войну силой. Когда Александр заметил, что этих людей прикрывают лучники, он заподозрил, что Дарий не уверен в боевой готовности этого подразделения. Вот где надо было нанести решающий удар тому, кто хотел победить персидское войско, в два раза превышавшее силу греков. И тогда Александр подал сигнал к наступлению.

Тут, перевоплотившись в Александра, Анба Мусса изобразил, как войско македонян ринулось в атаку через реку. Сильных в бою наемных солдат персов полководец просто оставил слева, направив штурмовые силы на крестьян и прикрывавших их лучников.

Когда лучники увидели мчащихся на них греков, они обратились в бегство, но натолкнулись на стоявшую позади необученную пехоту. Началась давка, переросшая в хаос из удирающих и мешающих друг другу солдат. Александр во главе своей конницы прорвался прямо к боевой колеснице Дария. Персидский царь, до этого считавшийся самым могучим повелителем своего времени, вынужден был спасаться бегством.

Подувший с моря ветер заставил задрожать огни масляных ламп, в свете которых лица команды «Висундура» выглядели словно высеченные из камня. Магнус, сложив руки ладонями на голове и открыв рот, смотрел немигающим взглядом прямо перед собой. Дариос и Эриос недоверчиво посматривали на мумию, лежащую в ящике на санках. А вдохновенный рассказчик продолжал свое представление:

— Страну за страной завоевывал Александр…

Мусса то заставлял молодого героя штурмовать стены и исследовать пещеры, то посылал его в бездонные ущелья и на покрытые снегами вершины гор с непроизносимыми названиями.

— Лишь когда Александр добрался до конца света, как тогда считалось, и достиг Индии, военачальники собственного войска вынудили его повернуть обратно. За тринадцать лет македонскому царю удалось завоевать все страны, куда ступала его нога. В двадцати семи местах он приказал построить города, порты, поселения. А самым знаменитым из них стал тот город, в котором мы сейчас находимся.