Ледовые пираты - [104]

Нос дромона закрывал ей видимость. На палубе появился Элиас и кивнул Мательде. Какой-то моряк рядом с ним что-то спросил. Вместо ответа Элиас лишь недовольно указал на «Эстреллу». А может быть, на нее, Мательду, стоящую у румпеля? Она еще успела рассмотреть, что рука племянника Маламокко по-прежнему перевязана, и тут вдруг с дромона на палубу ее корабля полетели какие-то канаты, а укрепленные на них крюки проскрежетали по палубе, оставляя в дереве глубокие борозды. Мательда едва не отпустила руль в порыве прекратить это бесчинство.

Следом за этим «Эстрелла» неестественно дернулась и ее потянуло вправо. С глухим звуком она ударилась о дромон. Дерево затрещало, а Мательда чуть не потеряла равновесие. Теперь оба корабля борт о борт покачивались на волнах.

До дочери дожа донесся голос Элиаса. Слов она не разобрала, но, даже невзирая на ветер, услышала в этом крике похабство. Он подошел к фальшборту, собираясь перепрыгнуть на «Эстреллу». Мательда быстро окинула взглядом палубу в поисках инструмента, который можно было бы использовать в качестве оружия. И краем глаза заметила Бьора.

Разогнавшись по палубе, норманн оттолкнулся от фальшборта на носу, и, даже не прыгнув, а скорее взлетев, дотянулся до планширя дромона. В то время, как все глаза были прикованы к ней, Бьор умело подтянулся, ухватившись за борт вражеского корабля, и благополучно исчез из поля зрения.

Заметили ли моряки Бьора, было непонятно, но с дромона раздались какие-то крики. Прежде чем Мательда смогла что-то понять, Элиас уже спустился на «Эстреллу». «Ну и обмен!» — испугалась она и схватилась за шкот, с помощью которого Бьор управлял парусом. С другой стороны натянутого паруса к ней подходил Элиас.

Холодный дождь лился на палубу, заливая глаза Мательды. Но все-таки, улучив момент, когда Элиас поравнялся с парусом, девушка отпустила канат. «Сейчас ты узнаешь, что я научилась травить шкот!» — мысленно пообещала она.

И действительно, выпущенный на свободу парус развернулся на ветру. Полотно, тяжелое от жира и влаги, громко хлопнуло. Против такого удара Элиас ничего не смог бы поделать. Однако ветер развернул парус не в том направлении. Если бы он повернулся вправо, то мог бы отпустить Элиасу хорошую затрещину, а то и перебросил бы его через борт. Но рея повернулась влево, и теперь путь к корме был свободен для нападающего. Когда Элиас рассмеялся во всю глотку, Мательде показалось, что Бог сделал то же самое.

Теперь их разделял только румпель. В этот момент с корабля донеслись крики. Со своего места Мательда не могла рассмотреть, что происходит на дромоне, она видела только головы экипажа и большой парус, на рее которого, вцепившись в нее руками, висел Бьор и что-то делал с парусом.

Мательда не стала упускать момент, пока Элиас наблюдал за происходящим. Отжав румпель в сторону, она подбежала к Элиасу и обеими руками сильно толкнула его в грудь. Толчок и правда заставил его отлететь назад. Элиас зашатался, однако устоял, даже не ударившись о борт.

Вдруг что-то сильно хлопнуло — один из канатов, которыми были соединены корабли, лопнул. И тут же лопнул следующий! Море быстро заполнило пространство между корпусами кораблей и залило палубу пеной. Парус «Эстреллы» раздулся и потянул маленький корабль, уводя подальше от большого. Дромон был слишком тяжелым, чтобы следовать за ним. Еще один канат лопнул, расстояние между кораблями увеличивалось. Но где же Бьор?

Моряки с дромона что-то кричали Элиасу через образовавшуюся водную пропасть, очевидно, призывая его вернуться на корабль. Однако Элиас затряс головой так, что капли дождя посыпались с волос. Подскочив к Мательде, он схватил ее и притянул к себе.

— Это как раз подходящее место, чтобы продолжить нашу беседу, не так ли? — процедил он сквозь свои редкие зубы. Сейчас Мательда с удивлением вспомнила, что еще не так давно Элиас казался ей молодым человеком приятной наружности. А ведь от того впечатления уже ничего не осталось…

Держа ее одной рукой за волосы на затылке, другой он стал срывать одежду с ее плеч. «Эстрелла» подпрыгнула на волне, Мательду тоже качнуло, однако хватка Элиаса оказалась крепкой.

— Бьор! — закричала Мательда. Она отчаянно пыталась помешать Элиасу, но у того, казалось, было восемь рук, а в затылке ощущалась такая боль, что у нее потемнело в глазах.

— Твой пожиратель шкотов сам запрыгнул в сети. Он тебе не поможет. — Элиас задыхался от желания. — Да и зачем? Я доставлю тебе удовольствие, а затем отвезу домой, — осклабился он.

Боль в затылке стала невыносимой. Мательда отпустила свободную руку Элиаса, чтобы попытаться освободиться хотя бы от этой хватки. В ответ на ее усилия Элиас только рассмеялся, а с дромона послышались подбадривающие возгласы.

И тут Мательда наткнулась рукой на нагель в своих волосах. Вытащить железное острие и воткнуть его в перевязанную руку Элиаса показалось ей единственно возможным способом защититься.

Ее мучитель заорал и отпустил волосы, боль в затылке прекратилась, и девушка вырвалась из его рук, отскочив к фальшборту. Перед глазами Мательды за бортом бушевало море. Ей было так стыдно из-за своей наготы, что она испытала сильнейшее искушение броситься в эти холодные волны, пусть они поглотят ее, и тогда никто не будет на нее пялиться — ни экипаж дромона, ни Элиас.