Ледниковый человек - [7]

А ночь шла своим путем. Луна заходила, и звезды стали ярче. Лес и поляна, где расположились охотники, погружены были в тихое предрассветное оцепенение. Только большие совы изредка пролетали, не нарушая безмолвия природы; у берегов реки лягушки квакали хором, усевшись на камнях. Стаи летучих мышей кружились в веселой пляске.

Вдали пронесся волчий вой. Ка знал его: это стая хищников оцепила добычу. Затем раздался жалобно-пронзительный крик увидевшего смерть животного, и ночь снова стихла, только лес вдали тревожно шумел.

Ка устал, он хотел спать, его время стражи миновало; он еще раз посмотрел на небо, чтобы окончательно убедиться в этом. Потом он разбудил своего товарища, а сам улегся в теплой шкуре около костра, и приятный сон поглотил его, как поглощают воды пловца.

VI Возвращение домой

Уж утро настало; солнце слабо выглядывало из-за туч, несшихся с Ладожского озера. Охотники встали и, съев по куску мяса, решились выйти из своего ночного убежища. Когда они уже хотели отодвигать камни, чтобы выйти, осторожный Ка издал тревожный звук, показывая направо. В лучах бледного солнца у соседней группы камней лежали медведь и медведица, а около валялись окровавленные куски какого-то зверя.

— Серый большой медведь, — проговорил «Губитель медведей», медленно рассматривая зверей, наслаждавшихся отдыхом… Дело принимало плохой оборот. Надо было возвращаться к стоянке, где ждали полуголодные товарищи, но путь был опасен. Звери, вероятно, не подозревали присутствия людей, а если и подозревали, то считали своих соседей слишком слабыми, чтобы стесняться с ними.

Облака разошлись. Солнце весело выглянуло. Лес, поле и река вдруг засветились блеском, но люди, прячась за оградой камней, были в засаде, завидуя суетившимся птицам, которым были не страшны эти пещерные чудовища — медведи. Цапли занимались рыбной ловлей, зимородок весело летал, сойка как будто щеголяла своим голубым оперением, сорока с хохотом кружилась около нежной парочки — потягивавшихся на солнце сытых зверей. Вороны старались урвать кусочки мяса. Большой коршун, тревожно вытягивая шею, пытался осторожно взять и свою долю.

Охотники вспомнили ночное нападение медведя на их стоянку. Они не сомневались теперь, что «лесной хозяин» явился нарочно сюда, чтобы отомстить за неудачу. Память о полученных ударах заставила его следить за охотниками. В понятии ладожских людей — медведь был очень умным существом, мстительным и злобным. В памяти охотников вставали разные случаи, доказывавшие ум и сообразительность зверей, обиженных людьми и потом вымещавших на них свою злобу. Ярость наполняла сердца охотников, по временам то один, то другой вставали, потрясая копьем.

Но ярость быстро остывала при виде великанов. Одного удара лапой их было бы достаточно для смерти самого сильного из людей. Открытая борьба была опасна, приходилось ждать, тем более, что сытые звери не проявляли никакой неприязни к людям. Они так же мало обращали на них внимание, как на белок, которые прыгали по соседним деревьям.

— Они не долго будут лежать здесь, в полдень они уйдут в лес, — сказал «Губитель медведей», знавший обычаи этих зверей.

Слова его вдохнули надежду другим. Надо было ждать, терпение было той наукой, которую хорошо изучил наш доисторический предок… В голове охотников строились планы. Закричать и выбежать на зверей с горящими головнями костра, — но последний уж потухал, Ка приготовил пищи для него только на одну ночь… Бросать в зверей копья и стрелять из лука — бесполезно… Оставалось ждать и терпеть… Солнце поднималось выше и выше, а хищники потягивались, нежась в его лучах. Их сон ободрил других: коршуны клевали остатки животного, землеройки бегали около медведей.

Охотники строили планы из своей засады, мясо у них было, но жажда давала себя знать. Медведь, наконец, поднялся. Он посмотрел на камни, увидел своих врагов и заревел… В его памяти нелепо всплывали представления о людях, быть может, он помнил и стрелы, посылаемые людьми. Грозно рыча, он подошел к камням, обнюхал их и убедился, что укрепление недоступно. Он немного постоял, сытость уменьшала его злобу. Затем он вернулся к медведице, понюхал остатки животного, загрызенного ночью, и быстро исчез в лесу. Медведица последовала за ним. Путь был свободен, но осторожный «Губитель медведей», знавший их нрав, посоветовал выждать, боясь засады хитрого животного… Долго сидели охотники, все было тихо. Наконец вылез маленький Ка, оглянулся, за ним вышли и другие, таща оставшееся мясо оленя.

— «Хозяин леса» ушел, — сказал один из охотников. — Можно идти домой.

Так как тушу оленя было нести трудно, то Ка сломал две березки, положили на них убитое животное, и охотники двинулись к своей стоянке; впереди и сзади группы шли самые опытные, постоянно оглядываясь, так как боялись нападения зверей.

В стоянке оставшиеся охотники беспокоились об ушедших. Юноши под предводительством старика вышли из пещеры — поискать еды. Запасы мяса были съедены, и надо было поискать съедобных корней, трав, быть может, поймать землероек и маленьких животных, чтобы утолить голод, все мучительнее и мучительнее терзавший внутренности. Растений и корней собрали мало, зато нашли полевых мышей, отбрасывая в сторону камни, под которыми они прятались. Находя мышь, они совали ее в рот так, как она была, — живой и теплой. Далеко от стоянки не отходили, боясь «хозяина леса», медведя. Старшие охотники ушли, и оставшиеся чувствовали себя беззащитными. Постоянно оглядываясь, они кружили около пещеры и реки, чтобы при малейшей опасности можно было броситься к себе. Ночной визит медведя был у всех в памяти, и все боялись, что животное будет мстить. Острый голод был утолен мышами, они понравились, потому что их живот был полон пряных вещей, а в мягких костях заключался сладкий мозг.