Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты - [20]

Билл Чесс посмотрел на свой огромный загорелый кулак. Зло взмахнул рукой и со всей силы ударил себя по лицу.

— Паршивый сукин сын, — хрипло прошептал он.

Из носа медленно потекла кровь. Чесс стоял перед нами, кровь растекалась по его губам, уголкам рта, подбородку. Струйка медленно поползла по рубашке.

— Я должен отвезти тебя вниз для допроса, — медленно проговорил Паттон. — Ты сам понимаешь, Билл. Мы ни в чем тебя не обвиняем, но люди оттуда должны с тобой побеседовать.

— Мне можно переодеться? — с трудом выдохнул Чесс.

— Конечно. Сходи с ним, Энди. И посмотри там что-нибудь, во что можно завернуть тело.

Они ушли по тропинке. Доктор в очередной раз откашлялся, посмотрел вдоль озера и вздохнул.

— Ты, Джим, хочешь отправить труп в моей санитарной машине?

Паттон потряс головой.

— Нет. Округ у нас небогатый, док. Думаю, леди сможет обойтись более скромным средством передвижения.

Сердитый доктор отошел от него, бросив, не оборачиваясь:

— Если хочешь, чтобы ее похоронили за наш счет, — дай знать.

— Тут и говорить не о чем, — вздохнул Паттон.

9

Гостиница «Голова индейца» — коричневое здание, стоящее наискосок от нового танцевального зала. Я оставил машину перед входом и, прежде чем пройти в обеденный зал, примыкающий к холлу, воспользовался туалетной комнатой: умылся и вычесал из головы сосновые иголки. Зал до отказа был набит особами мужского пола явно навеселе, в прогулочных куртках и пронзительно хохочущими женщинами с ногтями цвета бычьей крови и грязными костяшками пальцев. Управляющий — низкорослый суровый мужчина в сорочке без пиджака и с изжеванной сигарой во рту — рыскал по залу внимательными глазами. Какой-то седой человек у кассы пытался поймать по радио военные новости, но помех в эфире было больше, чем воды в картофельном пюре. В дальнем углу зала, стараясь перекрыть шум, наигрывал провинциальный оркестрик из пяти человек; музыканты, одетые в мешковатые белые куртки и пурпурные рубашки, вяло улыбались в туман из сигаретного дыма и нестройного гула пьяных голосов. Лето, это изумительное время года, было в Пьюма-Пойнт в самом разгаре.

Я жадно проглотил то, что здесь называлось стандартным ужином, для лучшего пищеварения выпил бренди и вышел на главную улицу. Было еще светло, но кое-где уже зажглись неоновые вывески. Наступал вечер, наполненный бодрыми гудками автомобильных рожков, криками детворы, громом кегель, грохотом биллиардных шаров, щелканьем мелкашек в тире, сумасшедшим визгом музыкальных автоматов и доносящимся с озера ревом моторных лодок, таким невообразимым, что можно было подумать, что там проходят состязания с самой смертью.

В моем «крайслере» сидела худенькая серьезная девушка с каштановыми волосами, в темных широких брюках. Она курила и о чем-то беседовала с франтоватым ковбоем, который сидел на водительском месте. Я обошел машину и открыл дверцу. Ковбой тут же удалился, подтягивая на ходу джинсы. Девушка не пошевелилась.

— Я Берди Кеппел, — бодро представилась она. — Днем я работаю косметичкой, а по вечерам — в «Пьюма-Пойнт Бэне». Извините, что залезла в вашу машину.

— Ничего, — сказал я. — Вы просто так посидите, или хотите, чтобы я вас куда-нибудь отвез?

— Давайте отъедем прямо по этой дороге в какое-нибудь местечко поспокойнее, мистер Марло. Если вы не откажете в любезности поговорить со мной.

— У вас тут неплохо поставлена система информации, — сказал я, заводя мотор.

Миновав почту, мы выехали к перекрестку, на котором белая с синим стрелка с надписью «Телефон» указывала на узкую дорогу, ведущую к озеру. Я свернул на нее, проехал мимо телефонной станции, представляющей из себя длинный дом с крохотным участком огороженного газона, миновал еще какой-то домишко и остановился у огромного дуба, раскинувшего свои ветви над дорогой и на добрых пятьдесят футов дальше.

— Подходит, мисс Кеппел?

— Миссис. Но зовите меня просто Берди. Как все. Так лучше. Рада с вами познакомиться, мистер Марло. Я смотрю, вы приехали к нам из Голливуда, этого грешного города.

Она протянула мне крепкую загорелую ладонь, и я пожал ее. Втыкание заколок не прошло даром — хватка у нее была, что у щипцов для льда.

— Я узнала от доктора Холлиса о бедняжке Мюриэл Чесс, — сказала она. — Надеюсь, вы сообщите мне кое-какие детали. Я так поняла, что труп обнаружили вы.

— На самом деле его обнаружил Билл Чесс. Я просто был с ним рядом. Вы уже разговаривали с Джимом Паттоном?

— Еще не успела. Он уехал на равнину. А потом, я не думаю, что Джим много бы мне рассказал.

— Ему предстоят перевыборы, — сказал я. — А вы журналист.

— Джим, он не политик, мистер Марло, а я вряд ли могу называться журналисткой. Та маленькая газета, которую мы здесь издаем, предприятие больше любительское.

— Ладно, так что вы хотите узнать? — Я предложил ей сигарету и дал прикурить.

— Просто расскажите мне, как было дело.

— Я приехал сюда с запиской от Дерека Кингсли с целью осмотреть его владения. Билл Чесс мне все показал, разговорился со мной, сказал, что от него ушла жена, и показал записку, которую она оставила. У меня была бутылка, которую он и раздавил. Чувствовал он себя скверно. Спиртное его слегка взбодрило, но, испытывая одиночество, он стремился выговориться перед кем-нибудь. Вот так было дело. До этого знаком я с ним не был. Когда мы возвращались с другого берега озера, то вышли на причал, и Билл увидел, что в воде из-под настила высовывается чья-то рука. Потом оказалось, что это рука Мюриэл Чесс. Вот, пожалуй, и все.