Леди Сьюзен - [70]

Утро выдалось душное и туманное, и когда они достигли кромки холма, то не сразу смогли как следует разглядеть приближавшийся экипаж. Временами казалось, что это двуколка с одной лошадью, а временами — что фаэтон, запряженный четверней. И ровно тогда, когда они сошлись на том, что это две лошади цугом, зоркие глаза маленькой Мэри различили лицо человека, правившего экипажем, и она с жаром воскликнула:

— Это дядя Сидни, мама, точно, он.

Так оно и оказалось. Вскоре с ними поравнялся мистер Сидни Паркер, везущий своего слугу в щегольской коляске, и все они остановились на несколько минут поболтать. Паркеры всегда с большой любезностью общались между собой, и встреча Сидни с невесткой была очень дружеской. Однако когда она со всей сердечностью высказала уверенность в том, что Сидни остановится в Трафальгар-хаусе, он отклонил ее приглашение. Он только что из Истборна и, вероятно, проведет два-три дня в Сэндитоне, но поселится в гостинице. Он ожидает, что к нему приедет друг, а может быть, и два.

За этим последовали обычные расспросы и замечания, несколько ласковых слов в адрес маленькой Мэри, весьма учтивый поклон и безупречное обращение к мисс Хейвуд, которая была ему представлена, — и они расстались, чтобы через несколько часов встретиться вновь. Сидни Паркер был молодой человек лет двадцати семи — двадцати восьми, весьма располагающей наружности, с непринужденными светскими манерами и живым выражением лица. Некоторое время эта встреча служила темой приятного разговора между Шарлоттой и миссис Паркер. Последняя разделяла всю радость мужа по поводу того, что приезд Сидни пойдет на пользу репутации городка.

Через четверть мили широкая живописная дорога к Сэндитон-хаусу, тянувшаяся через поле и с двух сторон обсаженная деревьями, привела ко вторым воротам парка, хотя и не обширного, но отличавшегося красотой и респектабельностью, каковые придает подобному месту изобилие великолепных деревьев. Входные ворота находились в самом углу парка, так близко к его границам, что ограда почти примыкала к дороге, но угол, образованный первой, и поворот второй разводили их на достаточное расстояние. Вдоль деревянной ограды, содержавшейся в прекрасном состоянии, почти везде высились купы великолепных вязов или заросли старого терновника.

Слова «почти везде» следует выделить особо, так как кое-где меж ними оставались просветы, в один из которых Шарлотта, едва они с миссис Паркер вошли внутрь, заметила за оградой что-то белое, похожее на платье женщины. Она тут же вспомнила о мисс Бриртон и, подойдя к ограде, в самом деле очень явственно, несмотря на туман, увидела мисс Бриртон, сидевшую неподалеку в ложбине, вдоль которой шла тропинка; вид у мисс Бриртон был очень спокойный, а рядом с ней сидел сэр Эдвард Денем.

Они сидели так близко друг к другу и были так поглощены приятной беседой, что Шарлотта мгновенно почувствовала, что ей остается только молча отступить назад. Несомненно, они искали здесь уединения. Поведение Клары произвело на мисс Хейвуд не слишком благоприятное впечатление, но осуждать ее строго она не стала.

Шарлотта с радостью убедилась, что миссис Паркер ничего не заметила. Не будь Шарлотта значительно выше своей спутницы, белые ленты мисс Бриртон, возможно, ускользнули бы от ее внимательного взгляда. Увиденная Шарлоттой сцена свидания навела ее на нравоучительные размышления, в частности о том, как трудно тайным любовникам найти подходящее местечко для недозволенных встреч. Наверное, они нисколько не сомневаются в том, что здесь их никто не видит, — перед ними открытое поле, за спиной крутой склон с забором, через который никому не перелезть, к тому же им благоприятствует туман. Несмотря на это, Шарлотта их увидела. Судьба сыграла с ними злую шутку.

Вскоре глазам Шарлотты предстал большой и красивый дом, в который их впустили двое слуг. Здесь все говорило о богатстве и порядке. Леди Денем гордилась своим положением в обществе и находила огромное удовольствие в том, чтобы строго придерживаться подобающего ей образа жизни. Их проводили в небольшую прекрасно обставленную гостиную, мебель в которой не поражала взгляд ни новизной, ни роскошью, но была добротной и содержалась в превосходном состоянии. Пока не появилась леди Денем, Шарлотта без помех обводила взглядом стены и слушала объяснения миссис Паркер: висевший над камином и сразу бросавшийся в глаза портрет величавого джентльмена во весь рост изображает сэра Гарри Денема, а на одной из множества почти незаметных миниатюр в другом конце комнаты запечатлен мистер Холлис. Бедный мистер Холлис! Ему нельзя было не посочувствовать: оказаться в дальнем углу своей же гостиной и видеть, как лучшее место у камина неизменно занимает сэр Гарри Денем.

Мартин Эмис Мир Джейн [*]

Отчего у Джейн Остен, воплощенной английской старой девы, сегодня так много поклонников?

Похоже, Джейн Остен будет сейчас погорячей Квентина Тарантино. Но прежде чем попытаться понять, в чем суть феномена Остен, надо бы разобраться, что не есть его суть. С полтора года тому назад я оказался в расположенном на севере Лондона кинотеатре, где показывали фильм «Четыре свадьбы и похороны». Очень скоро мне захотелось заняться чем-нибудь другим (дрожать на автобусной остановке под дождем, к примеру), и в обычных обстоятельствах после первых же десяти — пятнадцати минут я бы вышел из зала. Но обстоятельства были не обычные. Рядом со мной сидел Салман Рушди. По разным причинам (связанным с его безопасностью) уйти было никак нельзя. Таким образом, аятолла Хомейни обрек меня высидеть «Четыре свадьбы и похороны», и никакому иранскому заплечных дел мастеру не удалось бы выбить из меня такого разнообразия охов и гримас, жалоб и стонов. Оставалось покориться и в этих мучительных обстоятельствах извлечь для себя несколько уроков обществознания. Все было, как на карикатуре Чарльза Аддамса