Леди-послушница - [58]

— Вы слывете защитником своего народа, Хорса, — изрек Генри, уже облаченный в парадную ризу и высокую раздвоенную митру. — И вот вы готовы травить соотечественницу ради прихоти нормандского принца. Как это называть?

В рыжеватых прищуренных глазах Хорсы зажегся недобрый огонек.

— В любом стаде есть свои худые овцы. И эта девушка одна из таковых. К тому же она дочь моего врага Эдгара. Уже одно это заставляет меня забыть, что мы с ней из одного племени. Ха! Соотечественница! Думаю, только такой, как Юстас Блуаский, и сможет надеть на нее узду и укротить. И я помогу ему в этом!

Вечерело, на небе зажигались яркие звезды. Сотни людей стекались к Винчестеру. Приближалось время навечерия Пасхи — главного богослужения, когда возжигался пасхал[51], когда люди начинали верить в спасение и воскресение.

Стоя в толпе прихожан, Милдрэд из-под грубого коричневого капюшона разглядывала сдвоенные башни Западных ворот Винчестера. Толпа медленно двигалась к ним, и девушка, таясь за спинами людей, осторожно приближалась к высокой арке входа. Это были не первые ворота, через которые она пыталась проникнуть в город. До этого она попробовала было пройти в ворота Уолвеси, но увидела у епископской резиденции Хорсу и отступила, сообразив, что Хорсу следует избегать.

И теперь, смешавшись с толпой торопившихся на богослужение окрестных жителей, она желала одного: проникнуть в город незаметно.

Рядом с ней шла молодая семья: мужчина нес ребенка, еще двое малышей двигались следом, держась за юбки его жены. Женщина все время ахала, боясь потерять в толпе детей. Милдрэд решилась обратиться к ней:

— Давайте я поведу одного из них. Мы будем идти вместе, и я присмотрю за ним.

Она говорила на саксонском, и женщина, не признав в этой просто одетой прихожанке знатную леди, искренне поблагодарила ее. Так все вместе, как одна семья, они и вошли под глубокую арку ворот. По обе ее стороны стояли стражники с высоко поднятыми факелами, при свете которых оглядывали вновь прибывавших. Милдрэд прошла мимо, чуть склоняясь и что-то говоря державшему ее за руку малышу. Так они влились в поток верующих, направлявшихся по Хай-стрит к темневшему на фоне звездного неба огромному собору.

Ранее леди Милдрэд во время пасхальной мессы занимала одно из самых почетных мест в церкви, что поближе к алтарю. Теперь же она была рада, что вместе с попутчиками смогла устроиться среди прихожан недалеко от главного входа в собор. Служба еще не началась, люди располагались кто где, а сновавшие среди них монахи продавали тоненькие восковые свечки. Милдрэд тоже купила себе одну, в ожидании службы вспоминая все, что произошло с ней за последнее время.

Она вынеслась на дорогу и увидела, как встрепенулись ожидавшие их с принцем охранники, но тогда была слишком напугана, поэтому просто помчалась прочь, однако, вскоре поняв, что ее никто не преследует, постаралась укрыться в зарослях на опушке леса. Отсюда, из-за кустов, она видела, как поехавшие за Юстасом стражи вернулись вместе с ним. Милдрэд проводила их взглядом. Вернуться она не могла, но и ехать в одиночестве невесть куда тоже было невозможно.

Для нее выдался сложный день. Таясь в зарослях, она ломала голову, как же теперь поступить, и тут же отбрасывала каждое из возможных решений. Продав торговцам лошадь, она заодно расспросила, куда ведет дорога, узнала про Ромсейскую обитель и направилась было в ту сторону, но едва торговцы исчезли из вида, вновь укрылась в зарослях. Теперь у нее были деньги, но это не решало проблемы. Ранее о ней заботились другие, ее оберегали, стремились услужить. Теперь же она осталась одна, причем винить могла только собственную глупость, из-за которой доверилась этому ужасному принцу и лишилась охраны.

Вскоре ей вообще сделалось не по себе: из своего укрытия она стала замечать на дороге охранников с эмблемой Юстаса. Значит, ее ищут. Люди сына короля могут зайти в любое жилье, в любую ферму или усадьбу, и никто им не воспрепятствует. Стало быть, куда бы она ни поехала, везде ее подстерегает опасность. И тогда Милдрэд сообразила, где может укрыться: там, где этот ужасный Юстас набросился на нее.

Среди забытых руин она и провела остаток дня и всю ночь. Это было ужасно: глухая тьма, шорохи в кустах заставляли Милдрэд вздрагивать от каждого звука. Она гнала мысль о том, как ей страшно, как она замерзла и проголодалась. Она молилась и молилась, изнемогая от усталости, дрожа от страха и холода, вверяя свою судьбу небесам.

В какой-то миг, когда уже стало светать, она опустилась на траву… а когда проснулась — солнце стояло уже в зените. И тогда она решила, как поступить. Ей надо вернуться в Винчестер и встретиться с епископом Генри. Только всемогущий брат короля, давний покровитель ее семьи, может обеспечить ей защиту.

Но она отправилась в путь не сразу. Желудок сводило от голода, но она упорно оставалась на месте, ожидая наступления темноты, когда легче пробраться незамеченной. Потом ее внимание привлек внушительный отряд копейщиков, спешно пронесшийся мимо. Милдрэд вглядывалась, прячась в кустах, пока не рассмотрела предводителя воинов. Черный капюшон, длинный черный плащ, знак раскрывшего крылья ястреба на котте поверх доспехов. Юстас!