Леди-пират - [62]

Вечером восьмого дня на пороге дома объявился слуга-гонец в черном и попросил леди Риджмонд принять его. Мери вышла к нему. Гонец протянул ей запечатанное письмо, в котором содержался приказ следовать за посланцем, не задавая вопросов. Одной. Подпись короля Якова сводила на нет свободу выбора, хотя час был поздний. Король ждал ее в Сен-Жермене. Она закутала плечи черной накидкой, сообщила Корнелю, куда едет, и последовала за слугой в ожидавшую их карету.

Когда они проехали через караулы, уже спустилась ночь. Мери думала, что пройдет в замок Сен-Жермен, как обычно, через парадный вход, — ничуть не бывало. Сопровождающий зажег фонарь и повел ее к южной стороне. Оттуда они прошли внутренним двором вдоль всего здания до северо-восточного угла. Посланец короля осветил закрытую решеткой галерею на уровне земли, после этого жестом пригласил страшно заинтригованную Мери идти за ним.

Несколько минут спустя они оказались внутри башни, миновали длинный коридор и уперлись в подножие лестницы. Поднялись по ступенькам, и слуга сделал Мери знак подождать в крошечной нише. Мери заметила там обитую дамасским шелком банкетку и, сев на нее, укрылась за драпировкой, отделяющей нишу от коридора. Рядом стоял слуга, столь же молчаливый, каким был все время их пути из Парижа.

Наконец справа открылась дверь, из-за нее появился мужчина, и Мери почувствовала, как кровь дико застучала в висках.

Это был Тобиас Рид.

Мери совсем вжалась в стену. «Дядюшка» прошел мимо, не обратив внимания ни на нишу, ни на слугу. Когда он исчез, направляясь к выходу той самой дорогой, какой они сами добрались сюда, слуга жестом приказал девушке войти. Мери прежде всего удостоверилась, что, как и у Эммы де Мортфонтен, кинжал у нее на месте — засунут за подвязку. Успокоенная тем, что, в случае необходимости, сможет защитить свою жизнь, она переступила порог.

И очутилась в небольшой комнате, посредине которой увидела расплывшегося в широкой улыбке короля, на котором уже было ночное одеяние.

— Заходите, заходите, миледи, — пригласил он.

А когда она принялась исполнять глубочайший реверанс, который благодаря постоянным тренировкам при дворе научилась делать уже совсем не так неуклюже и, по ее собственному мнению, смехотворно, как вначале, король приветливо добавил:

— Поднимитесь, здесь не требуется сурового протокола. Наше свидание тайное и так в секрете и останется. Хотите бокал вина?

— С удовольствием, ваше величество!

Король налил в бокал, украшенный тонкой резьбой, вина и протянул гостье:

— Я наблюдал за вами несколько дней, дорогое дитя, и увидел лишь то, что вы необычайно изящны, доброжелательны и преданны. Вы с присущей вам скромностью утверждаете, что низкого происхождения и необразованны, но об этом легко забываешь, когда видишь, сколько ума вы проявляете, интересуясь всем на свете и всеми на свете. И в еще большей степени, чем эти достоинства, с которыми вас можно поздравить, вас отличает совершенная порядочность и бескорыстие, ибо именно они и делают вас редкостной в наших кругах и весьма привлекательной особой.

— Благодарю вас, ваше величество, но я всего лишь выполняю свой долг, — ответила Мери, растроганная уважением к себе государя, еще и потому, что не ждала так быстро такой высокой оценки.

— Увы, дорогая моя, — вздохнул король, — очевидная необходимость служения долгу перестала быть очевидной и главной для многих моих подданных. Конечно, они верны мне: явное доказательство их привязанности к королю-изгнаннику — их добровольно выбранное собственное изгнание, но с течением времени они все меньше верят в то, что даже случайно возникнет возможность триумфального возвращения на родину, и находят теперь справедливым ставить собственные интересы впереди интересов Англии, то есть моих…

Он смотрел на гостью ясным, таким искренне доброжелательным и таким ласковым взглядом, что Мери устыдилась своих махинаций.

— Чем мне доказать вам свою любовь, ваше величество? — спросила она тихо.

— Вы, безусловно, знаете человека, который был у меня до вас…

Мери кивнула. Разве она не обвинила Тобиаса в том, что тот — участник заговора с целью убийства короля Якова?

— Мне хотелось бы, чтоб вы как можно старательнее следили за ним и докладывали мне о малейших его передвижениях и поступках. Вы — себе на уме, вы очень живая и вас невозможно подкупить. По крайней мере, я вижу вас такой, несмотря даже на то что вы ухитрились выдать своего мужа за лакея.

— Кого?.. — Она прикусила язык.

— Вашего мужа. Вы удивлены, что мне это известно? Разумеется, лорд Мильфорт приказал проследить за вами, и — ах, не надо, не надо полагать, будто это каким-то образом направлено лично против вас, — обычная предосторожность со стороны моей полиции, желающей предупредить возможные осложнения. Еще я знаю, что ваш супруг — матрос в экипаже французского корсара Клода де Форбена, еще — что именно на корабле Форбена вы прибыли во Францию.

Яков II минутку помолчал, глядя в лицо Мери.

— Если бы и вы были среди заговорщиков, намеренных убить меня, то могли бы воспользоваться нашей сегодняшней встречей, верно?

— Я не заговорщица, ваше величество, — улыбаясь, ответила она.