Леди-пират - [18]

Мери долго бродила по улицам, по берегам Темзы, где бездумно перекликались рыбаки и лодочники…

Она была больше не она, она вся была теперь страдание, ужас и отчаяние…

«Это несправедливо, несправедливо, — думала Мери, — как же несправедливо, что это случилось сегодня, когда я бежала к мамочке с такой радостной вестью!»

Она злилась на себя, что не догадалась раньше встретиться с пастором Ривсом, что так и не поверила в любовь леди Рид. Может быть, ничего и не случилось бы. Они бы стали богатыми, Сесили осталась бы с ней, и она вместе с мамочкой встречала бы ее старость… Мери никак не удавалось вытеснить из памяти умиротворенное, счастливое лицо матери — такое, будто Сесили сама попросила сделать это, как будто она сговорилась со своим убийцей, видя в смерти единственный способ убежать от бед… Но Мери гнала от себя видение, потому что не могла вынести подобных предположений.

Она подбрасывала ногой камешки, в пустом животе урчало… В понедельник она пойдет к нотариусу и объявит, что пришла за наследством. Сесили не захотела бы, чтобы ее малышка потеряла это наследство. Уж слишком она настрадалась, чтобы его получить. Мери сжала в кулаке изумрудную штучку — теперь она висела у нее на шее вместе с нефритовым «глазом». Отныне это ее главное сокровище — душа Сесили навеки отпечаталась в подвеске.

Сейчас Мери не хотелось ничего, ничего, только побыть в одиночестве. Она залезла под мост, закуталась в плащ и, чуть-чуть дрожа, отдалась ритму покачивания судов на рейде — отсюда был виден лондонский порт.

Она сняла с себя чувство вины и перенесла его на Тобиаса Рида, ощутив ненависть, которую ощущала всякий раз, как вспоминала о дяде. Большая часть этих кораблей принадлежит ему. Он легко бы мог спасти Мери Оливера и Сесили, продолжить дело своей «дорогой матушки» после ее смерти, но предпочел вышвырнуть племянника за дверь. Откуда ей, Мери, было знать, что потом он станет ее разыскивать, чтобы разделить с ней свое наследство?

И вдруг ей стало ясно… так мучительно ясно, что она застонала бы во весь голос, если б не успела зажать себе рот ладонью. Ей стало ясно: ведь все может быть наоборот! Что, если Тобиас Рид ищет ее вовсе не затем, чтобы поделиться наследством, а затем, чтобы навсегда от нее избавиться?

— О боже! Боже! Нет, только не это! — тихонько повторяла она.

Тобиас Рид! Только он, только он один мог быть убийцей ее матери!

Мери решила немедленно убраться из Лондона, чувствуя, что отныне опасность грозит ей здесь за каждым углом. Но куда идти? Что делать?

Мерное колыхание кораблей вдохновило ее. Хм… Мери Оливера запросто возьмут юнгой на любое судно! Она с успехом обманывала всех столько лет и отвыкла от женской одежды — только брюки! Конечно, рисковать и наниматься на один из кораблей, которыми владеет дядюшка, не стоит… Но вот Дувр — тоже портовый город, и добраться до него проще простого. Решено: она отказывается от наследства, которое способно приносить одни лишь несчастья. И завтра же отправляется в путь. В путь, где ее ждет забвенье…

5

Мери добиралась до Дувра целую неделю, и только на восьмой день, измученная горем, которое, словно тяжкий груз, утопая в грязи, тащила на себе всю дорогу, вошла в город. А дождь себе лил и лил уже трое суток, и дождинки катились и катились по ее щекам — вместо слез, которым она запретила выкатываться из-под век.

В порту она побродила, поискала и подобрала, где валялись, какие-то корки хлеба, потом стала наблюдать за маневрами таких же тщедушных, как она сама, мальчишек, которые охотились за случайными прохожими, скорее всего, пассажирами: а вдруг тем понадобится чем-то услужить? Иногда у них это получалось, дело показалось Мери совсем простым, и она решила, не откладывая, заняться тем же — ведь надо на что-то жить, пока найдется другая работа, пока ее возьмут юнгой.

Однако колокола церквей отзвонили полдень, а она еще не добыла ничего, что помогло бы унять голодное урчание в животе. Что ж, следует признать, что ей не хватает опыта. То, что легко давалось другим, вовсе не подходило ей самой. Местные подростки оказались более шустрыми, они мигом поспевали туда, куда она только собиралась.

Мери уже отказалась было от намерения заработать тут хоть что-нибудь, когда увидела подъезжающую карету. «Все, последняя попытка, — сказала себе девочка. — Если и она провалится, пойду просить милостыню».

Собрав в кулак всю волю и всю энергию, она помчалась к карете, надеясь опередить всех. Еще до того как лошади остановились, ей удалось оттолкнуть локтем и обойти белобрысого верзилу, на две головы выше ее, которому, по ее мнению, и так уже перепало слишком много. Нет, она не упустит на этот раз своего шанса. Она одержит победу!

Кучер открыл дверцу кареты как раз в ту минуту, когда Мери подбежала, надеясь встретить человека, который из нее выйдет. Встретила. Но совсем не так, как надеялась. Ее соперник, тоже времени не терявший, оказался там одновременно с ней и, взяв реванш, заехал ей ногой под колено так, что она полетела прямо в лужу. А поскольку выставила вперед руки, чтобы не упасть плашмя, то фонтаном брызг, вызванных ее падением, испятнала донельзя безупречный до тех пор костюм спустившегося как раз на подножку джентльмена. Тот побагровел от гнева.