Леди Опасность - [3]

Лошади начали гарцевать на месте, вскидывая гривами, а сапог все торчал из окна. Вдруг он исчез, тотчас же лакей ринулся вперед, чтобы открыть дверцу кареты, однако внутри нее была кромешная тьма. Из темноты появился мужчина. Он был так высок, что вынужден был, выходя, сильно пригнуть голову.

Лакей отступил назад, пропуская этого мужчину. Лайза застыла: ее как будто бы парализовало то, что здесь происходило. Ей почудилось, что она видит страшный сон: этот человек во всем черном был словно порождением холодной темной ночи; мрачный экипаж, на котором он приехал, напоминал катафалк. На приехавшем были широкополая шляпа, практически скрывавшая его лицо, и длинный плащ. Когда он вылезал из кареты, одна пола откинулась назад, открыв пояс брюк, с которого свешивалась портупея с револьвером в кобуре.

Он остановился, совершенно не обращая внимания на окружающих. Лайза попыталась вспомнить, кого ей напоминает прибывший господин. И поняла, что таких, как он, она видела в иллюстрированных брошюрах об американском Западе.

Чиркнув спичкой о пояс, он зажег тонкую сигару и закурил. Вспыхнувший огонь спички на мгновение осветил его лицо. Лайза увидела черные как смоль волосы, из-под густых ресниц сверкнули зеленые, как у кошки, глаза. Она отметила прямой нос и щетинистый, заросший за день подбородок. Уцепившись большими пальцами за ремень, небрежной походкой он прошел вдоль выстроившихся слуг, как бы и не заметив их.

Подходя к герцогу, он беззастенчиво потягивал сигару, бросая на старика наглые взгляды. Молчание все длилось. Чоук стоял сзади виконта, ожидая команды. Виконт затянулся последний раз и выпустил дым чуть ли не в лицо герцогу. Улыбнувшись и сдвинув шляпу на затылок, он произнес:

— Ну, так, так, так, отец! Привет! Приветствие было холодным и несколько развязным и отнюдь не сопровождалось сердечностью и почтением долго отсутствовавшего сына к вельможному отцу.

Оскорбленный герцог так разозлился, что стал похож на льва, готового броситься на свою добычу:

— Не забывайся, Джослин! Веди себя прилично!

Окурок сигары полетел на землю. Лайзе стало не по себе от злобного взгляда виконта, который тот бросил на герцога. Но он тут же овладел собой, улыбнулся и тихо, смакуя каждое слово, заговорил вкрадчиво, как бы подбираясь к своей добыче, но за его словами чувствовались напряжение и угроза.

— А я и не забываюсь, отец. Я никогда не забываюсь. Это у вас склонность к забывчивости. Вы не помните, как вы согрешили однажды? Или вы забыли, что моему дорогому дядюшке следует держаться подальше от меня?

Последние слова были адресованы к стоявшему рядом с герцогом брату. Эйл Маршалл был моложе герцога Клермонскго, но у него были такие же густые волосы с сединой на висках. Он был таким же высоким, как и его племянник, и напоминал Лайзе средневекового рыцаря. Он оскорбленно взглянул на племянника и, обращаясь к герцогу, пробормотал:

— Я же говорил тебе, что мне не следовало сюда приходить.

С чувством поистине рыцарского достоинства Эйл Маршалл повернулся, чтобы уйти. Рука Джослина автоматически потянулась к револьверу. Герцог грубо схватил сына за плечо, и виконт опустил руку.

Чоук, только и ждавший момента, интуитивно понял, что должен делать, и стремглав поднялся по лестнице, чтобы открыть дверь. Герцог пошел первым, давая виконту понять, что тот должен пойти за ним.

— Ну, ладно, — пробормотал виконт сквозь зубы, — в конце концов я всегда успею расквитаться с ним.

Лайза переглянулась со стоявшим рядом слугой. Когда герцог и виконт вошли в дом, Чоук передал лампу, которую все это время держал высоко поднятой, лакею и хлопнул в ладоши:

— Поторопитесь. Повар, ужин должен быть подан вовремя. Следж, займись багажом его светлости.

Повернувшись к слугам, работавшим на кухне, он прикрикнул:

— Чего стоите, как вкопанные! Марш на кухню!

— Гэмп, так тебя, кажется, зовут? — рявкнул на Лайзу Чоук. — Живее, зажги камин в комнате его светлости. Поторапливайся! Быстрее, это надо сделать до того, как туда поднимется хозяин.

Приподняв юбку, Лайза поспешила в дом, быстро поднимаясь по лестнице.

Дом виконта, построенный в стиле Роберта Адамса, отличался изяществом, воздушностью и элегантностью. Парадный вход украшала центральная мраморная лестница, состоявшая из одного центрального пролета, а затем расходившаяся на левую и правую части.

Лайза быстро поднялась по основному пролету, затем повернула налево и ринулась по коридору в господские покои, куда надо было пройти через двойные двери. Она буквально влетела в гостиную, часть которой служила кабинетом виконту.

Одно ведро с углем Лайза поставила у камина в гостиной, а другое — в спальне, где также был камин. Она посмотрела на кровать, которая была подготовлена лишь наполовину.

«Боже мой! — подумала Лайза. — Времени нет, чтобы искать Тесси». Она стала поправлять кровать, стеля чистое белье и одергивая покрывало.

При мысли, что ей опять не удалось реализовать задуманный план, сердце ее больно сжалось. Она вновь подумала о виконте, о его презрении к традициям высшего света. Ведь никто в Англии не стал бы так открыто хвататься за оружие — не только аристократы, но даже самые закоренелые бандиты. А виконт вел себя, как в диких лесах Америки.