Леди Некромант - [155]

Люблю… люблю так сильно, что больно от одной мысли, что могу его потерять снова. У меня уже отобрали его один раз, могут и второй. А что способна я сделать сейчас? Если не верну магию, останутся ли Боги на моей стороне, протянут ли руку помощи своей сломанной пешке, одной из многих? Нет, им не нужен безоружный воин, как и смертным не нужны бесполезные Идолы, дарящие только иллюзии…

Дар поймал мои дрожащие руки и прижался гладкими щеками к моим ладоням, согревая их своим теплом. Его руки легли поверх моих, не отпуская меня и не позволяя мне отпустить его. Сморгнув слезы, бегущие по щекам двумя солеными ручейками, я посмотрела на любимого и утонула в голубых омутах, полных такой же бесконечной любви, от какой болезненно сжималось моё собственное сердце.

Мой некромант, порой холодный, порой устрашающий, порой беззаботный, а порой нежный и ранимый, улыбнулся мне и медленно поцеловал кончик моего указательного пальца. Услышав мой полувсхлип-полувздох, Дар прикоснулся мягкими губами к следующему пальчику, согревая кожу горячим дыханием. Сердце забилось быстрее, избавившись от болезненных оков и уже ожидая с замиранием каждого следующего поцелуя, чтобы расставить крылья и взлететь птицей к солнцу счастья, зовущемуся любовью.

— Прости, — Дар невесомыми поцелуями забрал мои слезы, застывшие капельками на ресницах, и облизнул губы. — Знаю, что ты никогда не променяешь меня, дурака, на других, чего никогда не сделаю и я. Знаю, что своей ревностью раню и тебя, и себя. Знаю, что нужен тебе, как и ты мне. И это такое чудо, что порой мне начинает всё казаться сном, лишь сладкой и хрупкой иллюзией. Разве возможно любить кого-то так сильно и быть таким любимым в ответ?

— Теперь я понимаю, почему у тебя имя начинается именно на букву «Д», — всхлипнула я и, увидев удивление в глазах напротив, улыбнулась. — Даркл — ты действительно Дурак! Я бы выразилась даже грубее, но ладно. Чтобы не произошло, я буду любить тебя. Всегда… ведь твоя любимая такая же беспросветная идиотка и собственница!

— Я… — голос Дара сорвался, и он молча уткнулся мне в грудь, обняв за талию.

Мы лежали в обнимку, завернувшись в изодранное одеяло. Я перебирала любимые серебряные пряди, даже в темноте сверкавшие, как настоящий драгоценный металл, и гладила своего некроманта по голове, как маленького. А он прятал своё лицо на моей груди, крепко обнимая за талию и грея мне спину теплыми руками под одеждой. Какой же он у меня ребенок, хоть и старше на несколько лет. Поцеловав светлую макушку, я улыбнулась и уже уплывая в мир снов, услышала его шёпот:

— Моя и только моя. Пусть весь мир катится ко Тьме, а свою любовь я никому и никогда не отдам.

* * *

Не знаю, о чем думают другие девушки, когда их парни разбираются в косметике и создают сложные прически на уровне самых дорогих мастеров столицы, а я лично просто радуюсь, что не придётся самой превращать себя в образец элегантности и подобие наследницы приличного состояния. Так что все заботы я с чистой совестью переложила на плечи Дара, полностью доверившись его ловким и умелым ручкам.

Меня подняли ни свет, не заря, чтобы успеть собраться вовремя. Я упорно отказывалась открывать глаза, вцепившись в подушку, словно наше расставание могло стоить мне жизни. Так что в ванную комнату нас отнесли вместе с лучшей подругой, как и уронили в ванну с душистой пеной и теплой водичкой. Прошу заметить, раздавать меня перед этим тоже не стали. И спешу поделиться опытом — плавать в одежде удовольствие не из приятных!

Зато потом Дар смилостивился, и когда я вымылась, за мной пришли с большим махровым полотенцем, в которое бережно и завернули. На руках любимого я вернулась в прибранную с большего комнату, и когда только успел, чтобы временно устроиться на кровати, обсыхая и уминая булочки, которые принес Жора. Наши умертвия, неизвестно где пропадавшие всю ночь, вернулись утром сами с двумя пакетами провианта и целой бутылью горячего кофе.

Нужно заметить, что с недавних пор наша парочка, Жора и Ривия, разгуливала по всей Академии, как по своему собственному дому, что вообще-то не положено. Кто-то конечно жаловался, но Карма всегда уверял недовольных, что непременно разберемся с таким вопиющим безобразием, чтобы забыть об этом с хлопком закрывшейся за спиной доносчика двери.

Нам тоже пытались пару раз намекнуть, что умертвия стоит держать при себе, но Дар послал любителей правил пообщаться с Ривией, высказав ей лично все претензии. Обычно на этом недовольные быстро забывали о своих предъявах и ретировались с удивительной скоростью. Так что Жора упражнялся со своей любимой окатаной где, когда и сколько хотел, а Ривия, как и все представители кошачьих, гуляла сама по себе.

Когда я почувствовала себя относительно бодрой и вполне сытой, меня переместили на стул, чтобы заняться причёской. Я уже давно поняла, что есть два вида девушек — одни любят, когда их волосы трогают, расчесывают и заплетают, а другие шипят на всех, кому не посчастливилось задеть нечаянно хоть один волосок подобной дамочки. Я же полностью относила себя к первой группировке, получая удовольствие от чужих рук, занимающихся моей прической. Хоть мне и пришлось сделать себе подобие каре, но виной тому были обстоятельна, а не предпочтения.