Леди мэр - [64]
Зиновий крутит головой, озираясь, до него наконец доходит, что мы одни. Только далеко от нас по пляжу вдоль Волги ходит какая-то бабка и выискивает в песке пустые бутылки.
Он немного успокаивается.
Я разглядываю его — смешно, но сейчас он похож на пуганого белокурого пацаненка, которого застукали, когда он занимался под одеялом весьма приятным, но стыдным делом.
— Ну что, Зюня, сделал ты меня?
— Ну еще неизвестно… Как повернется…
— Сделаешь… Они сделают… И меня сделают… И тебя сделают… Когда-нибудь…
— Я не хотел, Лиза. Честное слово, не хотел.
— Уходи из города, Зиновий.
Он еще ничего не понимает:
— Как это — «уходи»? Зачем? Куда? Когда?
— А вот прямо сейчас. Сейчас от них не уйдешь — никогда не сможешь.
— Ты… ты с ума сошла, Лизавета.
— Совсем нет. Ну ты на себя-то посмотри. Какой, к чертовой матери, из тебя мэр? Ну кончится эта свистопляска, смоются твои пиарщики… И дальше что? Все как было?
— Слушай… Ты их просто не знаешь… — лихорадочно бормочет он. И все озирается: — Ты ничего тут не знаешь… Ты деда не знаешь… Он не прощает… Они же… они же просто убьют меня…
— Не трусь, Зюнька. Чтобы убить, тебя еще догнать надо.
Он задумывается. И это уже хорошо.
Я даже не ожидала, что он еще хоть немного умеет думать. Без них. Сам.
Глаза его подсвечиваются сумасшедшей надеждой:
— Слушай… а давай вместе, а? Ты же тоже можешь…
— Уже нет.
Теперь он хватается за малейший предлог. Как за соломинку.
— А Гришка? Гришка как же?
— А он с Кыськой каждый день катается. Вот она мне его и завезет. Думаю, в Плетенихе покуда его никто не достанет. За него не бойся. Что бы ни случилось, я его не оставлю.
— А… Ирка?
— А ты уверен, что он ей будет нужен? Без тебя? Я — нет.
— Не знаю… Как-то… Вот так… Как в омут! С головой… Нет… Нет… Ты за себя не бойся… Я тебя в обиду никому не дам… Они тебя не тронут… Никто не посмеет… Нет… И давай так, Лиза: я тебя не видел, а ты меня.
Конечно, это подлянка.
Запрещенный прием.
Но больше мне ничего не остается.
Я снимаю с него эту дурацкую шляпу, треплю по спутанным мягким волосам и засаживаю из главного калибра. В упор, расстрельно:
— Ты меня любишь, Зиновий?
Как я теперь знаю, часа три после нашего рандеву щеколдинская команда с примкнувшими к ним персонами ничего не ведала.
Но к часу ночи все пошло срабатывать.
В люксе помощница пиарщика Виктория готовила его к поездке в область, к Кочету, собирая в его кейс отчеты, заключения и прочую труху.
— Господи! Как мне обрыдло здесь все! У одной колорадский жук сожрал картошку, у другой не сожрал… Юлик, до Москвы рукой подать, третье тысячелетие на дворе, а у них и конь не валялся… Совершенная дикость! И высшее достижение цивилизации — городская баня, которую еще купцы для себя ставили. Рай для идиотов.
— Ну и кто бы нас кормил, если бы не было идиотов? Я же Большого Захара намерен, Викочка, на дополнительный гонорарий раскрутить! Трясти так трясти… Возьми-ка трубочку… Я уже сплю…
Пиар-девица снимает трубку:
— Алло… Да, мы. Послушайте, вы можете не гундосить, Ираида Анатольевна. Ах, это вы рыдаете… Что?! Кто?! Но этого просто не может быть! Просто потому что так не бывает.
— Что там еще у этой девки?
— Это не у нее! Это у нас! С тобой! Ну, кретин! Ну, скотина! Ну, сопля! Смылся, а? Сбежал, а?!
— Кто… сбежал?..
— Кандидат, Юлий Леонидыч, кандидат. Нет, мне такое и присниться не могло!
— Едем! К ней!
— И так добежим… Рядом же… У этих питеков тут все рядом!
Злобно-заплаканная Горохова с назревающим фингалом под глазом сидит на диване, закинув голую ногу на ногу, и курит. Петровский просматривает конверт с письмом. У стола со столовым серебром и посудой к ужину сидит Максимыч. В передней виден Чуня, который обыскивает одежду Зиновия на вешалке.
— Ну и чего там, пиар? В Зюнькином послании?
— Заявление на имя Степана Иваныча… Отказное… Гражданин Щеколдин З. С. снимает себя с дистанции.
— Что будем делать, пиар?
— Пока ничего.
— Как это? Похоже, он нас всех раком поставил. Лизка всю его публику под себя подгребет. Безвыходное положение.
— У меня безвыходных положений не бывает. Пока главное, чтобы эта новость не пошла гулять по городу. Для всех — он еще здесь, понимаете? Ну мог он на пару дней отправиться на ту же рыбалку… Слушайте, Горохова! Он вам хотя бы что-то сказал?
— Да я вон только посуду к ужину ставить стала… Влетел… Глаза психовые… Гришку поцеловал, вот на эту фотографию Маргариты Федоровны глянул и сказал: «Чао, мутер!» И на лестницу. Я за ним, остановить хотела… Не остановился… Вот — мне в глазик! Я сама себе ничего объяснить не могу.
— Ну, объяснения — это ваше дело. С меня хватит факта! Фрол Максимыч, мне из гостиницы надо кое-какие звоночки выдать. Не службу же спасения нам теперь вызывать? Ибо сказано: врачу, исцелися сам…
— Ну, исцеляйся, пиар, исцеляйся… Покуда я тебя… не исцелил… — Старец больше не замечает уходящего спеца, внимательно рассматривает голоногую Ираидку. — Ах, Зиновий, Зиновий… Какую автобиографию сам себе сгубил… Да и тебе тоже… Значит, Ираидка, ты раньше ни о чем и не догадывалась?
— Мудила… Как мешком из-за угла.
— И куда его унесло — не ведаешь? Ну, может, он хоть намекал на что-то…
Ее прошлое — тюрьма и сума. Ее настоящее — отчаянная жизнь авантюристки, которая выходит сухом из воды лаже там, где сделать это невозможно. Ее работа — заменять в крупных аферах женщину, которой уже нет на свете.Ее девиз — пробиться любой ценой, несмотря ни на что. Ее будущее может оказаться КАКИМ УГОДНО…Незаконно осужденная внучка академика Лизавета Басаргина выходит на свободу. Теперь она бомж. Потеряв все, женщина одержима жаждой мести… Но страшная находка в салоне иномарки круто меняет ее жизнь.
Ее прошлое — отчаянная профессия авантюристки, выходившей сухой из воды даже там, где сделать это было невозможно. Ее настоящее — сногсшибательная карьера бизнес-леди, унаследовавшей от убитого мужа настоящую финансовую империю. Ее будущее — возможно, еще больше удачных сделок, денег, могущества. А возможно, гибель от рук конкурентов. Ее мир уже не однажды разлетался в осколки. Но каждый раз она находила в себе силы собрать из осколков свою жизнь заново. Сумеет победить судьбу и на этот раз.
Маше Корноуховой в жизни никогда ничего не доставалось просто так. За все приходилось бороться — за место на рынке для своей рыбной палатки, за своего покупателя, за любовь к Никите, водителю «газели», за право на независимость и возможность жить в достатке. Но Машка из породы людей непотопляемых. Она выстоит, даже если бочку отборной икры конкуренты зальют бензином, а менты перевернут все поддоны с рыбой в поисках наркотиков. Но жизнь поворачивается к ней совсем неожиданной стороной…
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Бывший полицейский, а ныне владелец частного сыскного агентства Натаниэль Розовски (в прошлом – репатриант из СССР) снова распутывает самые загадочные преступления. Специализация детектива хорошо известна: он ведет дела репатриантов из России.Как всегда бывает у Даниэля Клугера, перед нами – современные детективы, построенные в классическом духе: загадочное преступление – следствие – блестящая дедукция сыщика – неожиданная развязка.И как всегда у Д.Клугера, в каждом романе – интереснейший исторический подтекст.
Да, именно тогда всё и началось, когда умер любовник Кати Трифоновой. Обслуживая вызовы пациентов на вверенном ей участке, юная медсестра познакомилась с симпатичным пенсионером. Для провинциалки, приехавшей покорять столицу, это был шанс. Но смерть спутала все планы: квартира усопшего досталась государству. А Кате — ворох проблем. Главная из которых — охотники за телефонной книгой ее любовника…
Чувствовал главный герой, что им с другом за это браться не стоит. И заказчик что-то мудрит, и деньги обещают непривычно большие. Но разве ж мог он представить, что в таком маленьком городке можно так здорово влипнуть? К тому же в определенный момент оказывается, что все это было полосой белой, а вот когда началась черная…Захватывающая и непредсказуемая история, рассказанная известным писателем Леонидом Кудрявцевым, придется по вкусу любителям классического детектива, в котором загадка открывается только на самой последней странице.