Леди мэр - [41]
А если бы здесь играл Гришка?
Ну нет. Не на ту нарвались!
— Полагаю, что сука — это я! Ну что ж… Как говорится — с первым приветом! Я пошла!
Меня выносит из дому со сверхзвуковой скоростью…
Штаб щеколдинских устроен в мраморном вестибюле, в общем, в громадном фойе нашего Дворца культуры. Величиной со зрительный зал. Дворец у нас строили во времена архитектурных излишеств, тогда была такая мода: чем меньше город — тем величественнее очаг культуры.
От улицы вестибюль отгораживает стеклянная стена высотой с весь фасад. Пробежка через пол-Сомова привела меня в норму.
Я почти спокойно разглядываю сквозь стекло, что у них там творится. Стены сплошняком в мощных плакатах улыбчивого Зиновия со слоганами: «Дорогу в мэры — молодым!», «Вы меня знаете! Стабильность, семья, здоровье!», патриотическими стягами и лозунгами типа «Волгу — волжанам!», казенными столами и стульями.
Отдельно закреплен большой, подсвеченный софитами фотопортрет Щеколдиной с траурной лентой на уголке.
Оказывается, у них тут время ужина…
На сдвинутых столиках стоят мельхиоровые подносы под колпаками с горячими и холодными кушаньями. Горой высится пухлый свежий лаваш. Много винограда и зелени. Пьют вино из глиняного кувшина с тонким горлом и водку из ведерка со льдом.
Фирменные тарелки мне знакомы.
Все ясно — хитрый Гоги подпитывает здешних леди и джентльменов с кухни своего ресторана «Риони», играет безошибочно, ставит на все номера…
Пиарщик Петровский — весь такой американский! — в ярких подтяжках на клетчатой канадской рубашке, с зеленым прозрачным козырьком над глазами, похож на телеграфиста из старого фильма про Дикий Запад. Виктория подкармливает его кусочками из своей тарелки, Максимыч наворачивает что-то в красных томатах из своей мисочки и, причмокивая, облизывает коротенькие пальцы. Серафима, уже откушав, что-то считает на калькуляторе, покуривая.
Вообще-то они похожи на хорошо попахавших нормальных людей.
Двери в фойе нараспашку, и все они мне хорошо видны и слышны из темени.
— А чахомбили у Гоги не то, — прихлебывая винцо, сообщает старец.
— Чахохбили, папа, — поправляет Серафима.
— Пусть так, доча. Но вот я в Париже трескал чахомбили… с лягушачьими лапками. Вкус — как в раю. А потом узнал… Наша лягва, ростовская… с Дону. Там какие-то дошлые коммерсанты ее отлавливают и в мокром мху французам прямо на самолетах отправляют. Своих шаромыжники уже всех сожрали! Вот я и прикидываю, пиар. А чего наши сомовские лягвы без всякого смыслу все берега заселили и по болотам трещат? Может, разработаешь мне проект? Я тебя в долю возьму. Ты ж только подумай: схватил ее, падлу, за лапку — гони еврик…
— Темны вы, Фрол Максимыч, — благодушно цедит пиарщик. — Во-первых, летом лягушку не ловят: они слишком активны. А вот глубокой осенью эти милые твари залегают на дно водоемов… в зимовальные ямы. Даже друг на дружке. Вот оттуда их откачивают… даже насосами. Ну а во-вторых, в моем контракте участие в ваших дурацких проектах не оговорено.
— А ты бы без контракта? А? По любви и дружбе? Юлик?
Петровский его уже не слушает.
— Серафима Федоровна!
— Аюшки…
— Судя по опросам, наши задумки срабатывают. Сын намерен исправить промахи и ошибки матушки, так сказать, искупить ее грехи, идет своим путем. Главное — отмежевать его от прошлого, отмыть.
— Отмывайте! Чем больше мыла — тем надежнее.
— Но это для пожилых, которые хорошо знали его мать. А мне нужен сверхмощный удар по мозгам молодняка. Я намерен забросить сюда какой-нибудь супермодный ансамбль, от которого и в Москве сопляки тащутся…
— В чем проблема?
— Нужна наличка.
Максимыч настораживается:
— Ну, твою мать… Опять наличка. А за что? Что ты такого сделал, пиар? Плакатики развесил?
— Выключись, пап… У нас гостья… Дорогая даже…
А это я вошла и торчу в дверях, озираясь не без деланного восторга:
— Да. Вот это штаб! Самый расштабной штаб! А вот вы, значит, тот самый знаменитый Петровский?
— Собственно… чем могу быть полезен, Лизавета… Лизавета…
— Юрьевна. Что ж вы так примитивно-то со мной? Замахнулись — так бейте! А пустышки мне в дом подбрасывать постыдились бы…
Я прокатываю гранату по общему столу, Петровский подхватывает, вынимает записку и недоуменно рассматривает ее. И заводится с пол-оборота, вздымаясь почти в бешенстве:
— О господи! Я же просил, предупреждал, умолял. Никакой самодеятельности! У меня репутация, имя, в конце концов. Я никогда не опускался до таких железяк…
— А что особенного? Пошалил кто-то из детишек, — замечает небрежно дед.
— Кто-то?! Виктория, ну и что нам делать? Он же ничего не слышит! Сворачиваемся?
— Скатертью дорожка, пиар.
— Да заткнись ты, пап! Уголовщины испугались, Юлий Леонидыч?
Это уже Симка.
— Уголовщина меня не пугает. Меня пугает идиотизм. Только не делайте, Фрол Максимыч, хотя бы передо мной вид, что вы не имеете к этому кретинизму никакого отношения! Ну кто из ваших подручных додумался?! Или это ваш личный проект?!
— Симка, что он тут разошелся? Ну, случайная случайность…
— Тут же без вас случайно ничего не случается, Фрол Максимыч.
— Вот как выворачивает-то, а? Как перекручивает? Все в говне, а он — в белой рубашке.
Ее прошлое — тюрьма и сума. Ее настоящее — отчаянная жизнь авантюристки, которая выходит сухом из воды лаже там, где сделать это невозможно. Ее работа — заменять в крупных аферах женщину, которой уже нет на свете.Ее девиз — пробиться любой ценой, несмотря ни на что. Ее будущее может оказаться КАКИМ УГОДНО…Незаконно осужденная внучка академика Лизавета Басаргина выходит на свободу. Теперь она бомж. Потеряв все, женщина одержима жаждой мести… Но страшная находка в салоне иномарки круто меняет ее жизнь.
Ее прошлое — отчаянная профессия авантюристки, выходившей сухой из воды даже там, где сделать это было невозможно. Ее настоящее — сногсшибательная карьера бизнес-леди, унаследовавшей от убитого мужа настоящую финансовую империю. Ее будущее — возможно, еще больше удачных сделок, денег, могущества. А возможно, гибель от рук конкурентов. Ее мир уже не однажды разлетался в осколки. Но каждый раз она находила в себе силы собрать из осколков свою жизнь заново. Сумеет победить судьбу и на этот раз.
Маше Корноуховой в жизни никогда ничего не доставалось просто так. За все приходилось бороться — за место на рынке для своей рыбной палатки, за своего покупателя, за любовь к Никите, водителю «газели», за право на независимость и возможность жить в достатке. Но Машка из породы людей непотопляемых. Она выстоит, даже если бочку отборной икры конкуренты зальют бензином, а менты перевернут все поддоны с рыбой в поисках наркотиков. Но жизнь поворачивается к ней совсем неожиданной стороной…
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.
Бывший полицейский, а ныне владелец частного сыскного агентства Натаниэль Розовски (в прошлом – репатриант из СССР) снова распутывает самые загадочные преступления. Специализация детектива хорошо известна: он ведет дела репатриантов из России.Как всегда бывает у Даниэля Клугера, перед нами – современные детективы, построенные в классическом духе: загадочное преступление – следствие – блестящая дедукция сыщика – неожиданная развязка.И как всегда у Д.Клугера, в каждом романе – интереснейший исторический подтекст.
Да, именно тогда всё и началось, когда умер любовник Кати Трифоновой. Обслуживая вызовы пациентов на вверенном ей участке, юная медсестра познакомилась с симпатичным пенсионером. Для провинциалки, приехавшей покорять столицу, это был шанс. Но смерть спутала все планы: квартира усопшего досталась государству. А Кате — ворох проблем. Главная из которых — охотники за телефонной книгой ее любовника…
Чувствовал главный герой, что им с другом за это браться не стоит. И заказчик что-то мудрит, и деньги обещают непривычно большие. Но разве ж мог он представить, что в таком маленьком городке можно так здорово влипнуть? К тому же в определенный момент оказывается, что все это было полосой белой, а вот когда началась черная…Захватывающая и непредсказуемая история, рассказанная известным писателем Леонидом Кудрявцевым, придется по вкусу любителям классического детектива, в котором загадка открывается только на самой последней странице.