Леди Малфой - [81]

Да не волнуйтесь вы о судьбе Перси, а уж тем более о душе, не стоит он того, правда! Я бы не предложила ничего подобного ни Биллу, ни Джоржду, ни кому еще. Потому что они бы отказались, но бывший помощник министра так сильно хотел стать действующим, что устоять перед подобным соблазном оказалось выше моих сил. И по сей день мистер Перси Уизли занимает ту же непонятную должность, абсолютно счастлив, окружен теплом и заботой любимой женушки Луизы — пышной круглолицей торговки сладостями, владеющей кондитерской лавкой. К тому же он уважаемый родитель трех дочерей и сына, довольно не глупых детей, кстати, и даже вхож в высшие слои общества, где его недолюбливают, но вынужденно принимают, и вообще, нисколько не переживает о своей бесповоротно бывшей семье, где проклинаем не только вслух, но и на деле. Хотя проклятия все как-то не срабатывают, и возмездие Перси не настигает. Вот и выходит, что высказывание, где утверждается о воздаянии по заслугам, в его случае не срабатывает. Может, конечно, и воздается, но уж точно не всем!

Прослушав до конца заразительное ржание сына, поднялся Люциус. Я непроизвольно поежилась, увидев на его губах улыбочку, с которой он так мастерски издевался над доктором Чичивиусом, но сразу же усмехнулась, вспомнив, кто для меня этот красивый видный мужчина, при виде которого замирают не только женские сердца, но и сердца неприятелей, знающих, какая тьма стоит за изысканным фасадом и высокомерным взглядом его серебряных глаз. Всё свое внимание муж сосредоточил на Чарли, привязанном к стулу у камина. Он не говорил, он просто подошел и наотмашь ударил его. Сила удара была невероятной, мужчина упал вместе со стулом, а из его носа брызнула кровь. Несколько её капель попали на белоснежный манжет супруга, тот достал еще более белоснежный платок, брезгливо смахнул им алые капли и бросил испачканную ткань в камин, не желая иметь дела и с такой мизерной частью Уизли.

— Жалкий, жалкий ты негодяй, Чарли Уизли! — последовал второй удар, только не рукой, а тростью, разрезавшей щеку Чарли до основания. Звук рассекаемой плоти собственного сына заставил Артура застонать, ну а Молли и так давно глотала слезы. — И говорить то с подобным низкопробным экземпляром как-то не хочется, мараться только! Принесло же тебя сюда, сидел бы со своими драконами… — Люциус покачал головой и махнул Макнейру. — Забрать его!

— Нет, пощадите, не забирайте, умоляю… — миссис Уизли не могла вскочить, заклинание надежно удерживало её на стуле, но вот умолять — это она могла.

Муж резко развернулся, тихо ступая подошел к женщине, обошел стул и, наклонившись к ней сзади, пальцами наклонил её голову назад. Его бархатный голос с нотками бешенства мог напугать любого.

— А моих детей ты пожалела, женщина? Своих плодишь не переставая, а мои жизни не достойны, по твоему? Однобокая мораль у Уизли, весьма однобокая! — Люциус обернулся к Артуру, раскрасневшемуся от безрезультатных попыток освободиться и защитить жену. — Твой ребенок будет приговорен к поцелую дементора, а остаток дней проведет, сгнивая заживо в Азкабане, без права на посещение, к слову. Я позабочусь о такой детали, не беспокойся! Полагаю, он выживет, но вот останется ли твоим сыном? Обещать не могу… — он не выживет.

Я лично подпишу ему смертный приговор и буду наблюдать за его исполнением. И произойдет это довольно скоро, после события, в результате которого я захочу уже не просто мстить, а убить. И такое моё желание, как ни абсурдно звучит, будет чистым, незамутненным сомнениями, и абсолютно искренним. Радость от гибели Чарли немного разбавит его невменяемость, но все же я останусь довольна. Только упав на самое дно, можно понять, на что ты способен. Я оказалась способна на многое. Сейчас можно, конечно, раскаяться в содеянном, но такое раскаяние не будет подлинным, а лгать уже поздно.

Уолден Макнейр и пара солдат, приведенных Блейзом, увели Чарли, но перед тем я не преминула продемонстрировать официальность происходящего и уже лично достала из той коричневой папки санкцию на задержание опасного преступника и изменника интересов Великого Темного Лорда — Ч. Уизли.

— Это тебе, мой подарок!

— Гермиона, это не можешь быть ты… — прохрипел окровавленный мужчина. Чарли, старший сын в семье, был крепким, жилистым и выносливым, с такой-то работой быть другим просто опасно, но удары мужа выбили из него весь дух. Страшно подумать, какого калибра ненависть в нем бурлила, раз он в два счета лишил такого атлета всех жизненных сил.

Из деревянных часов на стене вылетела кукушка и заглушила своим криком, означающим наступление полночи, мой тихий, но твердый ответ.

— Выходит, что могу…

Спустя минуту я выложила перед всеми присутствующими рыжими людьми еще кучу запретов, санкций и постановлений. Запрет на использование магии по субботам, запрет на разведение домашней живности во избежание сокрытия налогов в связи с невозможностью контролировать финансовыми работниками её численность, увеличение самого Временного Налога, уже просто в связи с таким моим желанием, запрет на работу, оплата которой превысила бы установленную мной невысокую границу, санкция на изъятие всего подозрительного, запрет на браки с полукровными магами — мой привет Гарри.