Леди Малфой - [65]

— До того как убьешь или после? Ты убийца на коротком поводке, ты ручное чудище! Ха-ха-ха… — хохот был безобразным и громким, леденящим душу не меньше, чем его слова, в которых было немало истины…

Дальнейшее произошло за долю секунды. Долгопупс отшвырнул находящийся на его пути стул, разбив им окно и, в один прыжок добравшись до того места где я стояла, схватил мою руку, едва не сломав её и стянул рунное кольцо, отшвырнув его в ту же сторону, что и стул. Помню гулкий звук от его падения с примесью скрипа — упало оно на осколки стекла…

Единственным отреагировавшим на весь этот кошмар стал Драко, но реакция его была необычайно сильной, он не колебался — точно знал, чего хочет!

— Авада Кедавра! — воскликнул парень, и зеленый сноп света устремился к Невиллу, моему палачу и, как выяснилось, подлинному врагу.

Вот-тут Уизли зашевелились, а Артур, стоявший к Долгопупсу на расстоянии вытянутой руки, толкнул его за мгновение до того, как Драко избавил бы нас от многих бед. Но не судьба. Невилл упал чуть ли не в сам камин и ему оставалось лишь немного подтянуться, чтобы очутиться в нем полностью и исчезнуть…

Молли принялась причитать и плакать, а я стояла, как вкопанная, не в силах пошевелиться от ужаса. Артур немигающим взглядом смотрел на Драко, все еще не опускавшего палочку. Да парень и не собирался её прятать, он подошел к окаменевшей Джинни, все еще сидящей за столом, и приставил её к горлу девчонки.

— Немедленно поднимите кольцо и отдайте его Гермионе, иначе мало кто останется в живых, — было в этом голосе что-то металлическое, не позволявшее усомниться в реальности его намерений. Очевидно, что я сама могла бы его поднять, но пока бы обошла комнату, пока наклонилась, пока подобрала… Драко пуститься на поиски не мог из соображений моей и своей безопасности, а на «Акцио» могучий древний артефакт не отозвался бы, об этом мне позже расскажет муж.

Кольцо поднес Чарли, и так приземистый, он сгорбился и выглядел просто стариком.

— Мистер Малфой, уберите палочку, мы ни в чем не виноваты, — Драко так и сделал, но предварительно убедившись, что перстень я одела.

Я снова услышала в своей голове голос, и опять это был Чарли Уизли.

— Все остается в силе?

— Конечно, Чарли, конечно! — я смотрела в его глаза так честно, словно матери исповедовалась. — Надеюсь, у Невилла есть безопасное место?

К сожалению, от ответа он ловко ушел.

— Ты не сердишься на него?

— Сержусь, но понимаю, я бы и сама, но духу не хватило…

— Мы тоже тебя понимаем, Гермиона, мы все!

Эх, Чарли! Главным то тебя назначили, но упустили из виду, что плохо мы друг друга знаем, очень плохо. Летних месяцев 1998 не хватило тебе, чтобы понять, кто самый наблюдательный. Хоть бы у Рона поинтересовался, или у Гарри! Это я всегда видела суть и основу, а не они! На первом курсе в Хогвартсе именно я заметила, на чем стоит Пушок, охраняющий философский камень, и именно я указала им путь! Не вытянул ты представление до конца, не смог. Почему не велел своим родственникам двигаться, когда на меня Невилл набросился? Отчего не распорядился маломальское удивление изобразить? Думал, за ту секунду я ничего не смогу заметить? Не успею? Не соображу? Столько застывших в ожидании непонятно чего статуй и все мимо моего зрения?

Вы полагали, что избавив меня от детей, получите в моем лице яростную сторонницу, пусть тайную, пусть на вражеской стороне, но сторонницу. А может не тайную? Может, хотели, чтобы я бежала, прежде открыв вам ворота? Чтоб уж наверняка? Ожидали, что я ополчусь на «виновников», то есть мужа и Лорда, а вам все сойдет с рук? Решили за меня, как будет лучше? Представляю, как сложно вам было оправдать себя в собственных глазах, вы же действительно хорошие, чего уж там… Правые в своем деле. Я такой же была, потому хорошо помню это ощущение собственной правоты — легкое и славное, не такое, с каким вы меня отпустили в жизнь!

Бедный Гарри, что же ты чувствовал, но самое главное, чем ты думал?! А Молли? Мать целой оравы, смотрящая на меня ясными очами всю дорогу до выхода?

Невилл должен был так поступить, раз уж я сама отказалась. Все было заранее просчитано и спланировано, кроме разве что его ярости, спугнувшей меня и заставившей пятиться к выходу. А его за что так немилосердно? Раз не Уизли, значит, не пропадет? А он пропадет, обязательно пропадет…

Да все вы сами подписали себе приговор! Подписи на нем будут разные, но вот первая — моя…

Глава 14

Гермиона Джин Грейнджер — любимая, а ныне позабытая дочь уважаемой четы дантистов, ушла. Её поглотило что-то темное внутри неё самой, а плотную завесу над этим чем-то услужливо и без труда приподняли те, за чьи идеи и жизни она боролась до последнего шанса, но когда больше не смогла бороться и захотела смириться, то была ими начисто стерта с лица Земли. Не по силам тем людям было оставить девушку в покое, не смогли её понять, не захотели услышать. Как будто так и надо, как будто друзья всегда так поступают! Надругались над её детьми и заставили душу биться в конвульсиях, извергая из себя весь свет и любовь. Не дрогнув и не осознав. Я ощутила легкое дуновение свежего ветра, покидая Нору после случившегося, оно было слишком прохладным для зноя того июльского полдня. Внутри все обмерло, и не только потому, что снятое и вновь надетое кольцо вступило в борьбу с даром Лорда, нет. Тот ветерок… Это Грейнджер махнула мне рукой, улыбнулась широкой улыбкой с чуть длинноватыми передними зубами, одернула спортивную курточку, взмахнула копной непослушных каштановых волос, поправила стопку учебников под рукой, чтоб уж точно не уронить и всё. Как в воду канула.