Леди и рыжая сеньорита - [36]

Я заревела еще сильнее, по-настоящему жалея себя. Потом почувствовала, что слезы принесли облегчение, и еще поняла, что меня, как магнитом, тянет в город, где меня чуть не скормили чудовищу.

Я решила, что отдохну и слетаю туда. Взгляну хоть одним глазком и обратно.

Вскоре я вышла в сад и двинулась в направлении гор. Еще вчера, подлетая на Регине, я заметила в лесу небольшую полянку.

Моя красавица тут же откликнулась на зов, ласково обогрела своим дыханием. Мне стало стыдно, что я постоянно гоняю ее туда-сюда, поэтому я с ходу затарахтела:

— Регина, у меня чувство, что скоро умру! Перед смертью хочется повидать все места, где я бывала. Давай слетаем…

Я крепко зажмурила глаза, стараясь передать Регине картинку. Почему-то лучше всего представлялся парк сеньора Лайса.

Моя красавица иронически хмыкнула:

— Опять дуришь, Елка? Тебе жить еще да жить. И вообще, перед смертью хотят увидеть своих близких, а не яму, в которой тебя собирались съесть.

Я чуточку обиделась:

— Все-таки ты, Регина, не тактичная. Нет бы пожалеть и поддержать.

— Ох, Елка, может, ты действительно хочешь умереть, раз бегаешь ночами на свидания к лорду-оборотню?

Я вспыхнула: как обычно, Регина в курсе всего происходящего. Но я же хотела только прогуляться. Не думала, что встречу Тей-Урга.

Драконица поучительно сказала:

— А надо бы думать. Хоть иногда.

Но как бы ни было, очень скоро мы оказались в поместье сеньора Лайса. Моя красавица опустилась в парке и вздохнула:

— Наверное, зря говорю — будь осторожней.

Поместье встретило меня безжизненной тишиной. Я шла по пустому заброшенному парку, и прошлое вставало перед глазами. Там, за холмом, бежит река, а где-то здесь висели качели… По этим тропинкам мы бегали с Мэттом наперегонки, а на этой поляне я доказывала сеньору Бэйру, что умею драться не хуже, чем он.

Как ни странно, меньше всего я вспоминала сеньора Лайса. О предателях думать не стоит. А вот его паж — другое дело. Что с ним? Жив ли он? И как сейчас выглядит? Я бы очень хотела увидеть его, а также моих верных спутников — братьев Харана и Шиала и всю их цирковую братию.

— Регина, сейчас ночь, нас никто не увидит. Отнеси меня поближе к городу.

На рассвете я шла по улицам и с трудом узнавала их. Город изменился в лучшую сторону. Лишь фонтан на площади, где я когда-то впервые увидела сеньора Лайса, остался прежним, да также толпились здесь торговцы едой.

На перекрестке, где раньше стоял трактир Харана, возвышалось новое строение, но с той же самой вывеской. С бьющимся от волнения сердцем я шагнула в полумрак зала. За стойкой стоял трактирщик. Постаревший, потолстевший, но это был он, мой старый друг Харан.

Я стояла и не отрываясь смотрела на пожилого мужчину. Наконец трактирщик, похоже, почувствовал мой взгляд. Поднял глаза и оглядел зал. И через мгновение стоял рядом со мной, повторяя:

— Сеньора, сеньора… Я верил, что когда-нибудь вы вернетесь. Даже трактир заново отстроил на том же самом месте.

Через некоторое время к нам присоединился и брат трактирщика, Шиал, который давно оставил неспокойную стезю циркача и помогал Харану в его заведении. Они увели меня в дом и не знали, куда посадить и чем угостить. Харан без конца повторял, что не забывал обо мне ни на один день.

Трактирщик рассказал, что перемены к лучшему, случившиеся в герцогстве, произошли не без моего участия. После гибели прежнего правителя и всех его прихвостней власть сменилась. Сейчас во главе стоит энергичный мудрый правитель. Столица застраивается, люди живут спокойно. Торговля процветает, и трактир Харана тоже. Даже брата пришлось звать на помощь.

Шиал улыбнулся:

— Я продал свой трактир одной рыжеволосой красавице. — Он галантно поклонился. — Не хочу вас ни с кем сравнивать, но она чем-то напомнила мне вас.

Харан продолжал:

— Чудесную всадницу золотого дракона помнят в наших краях и уже рассказывают об освободительнице страны легенды. Даже место, где героиню чуть не скормили чудовищу, сохранили как реликвию.

— Харан, я хочу там побывать.

Почему-то мне казалось это важным.

Старый друг с готовностью согласился сопровождать меня и приказал седлать лошадей. Мы подъехали к яме казней, и тут мне стало как-то не по себе. Я внезапно ощутила страх тех минут, которые провела, стоя у каменного столба внизу. Я смотрела туда и как бы переживала все заново. Как наяву, видела шипастую голову ящера и его извивающееся тело, медленно приближающееся ко мне.

Я даже не сразу заметила, что мы здесь уже не одни. Недалеко от нас остановилась еще пара всадников: мужчина и женщина. Я взглянула на них, и яркая внешность всадницы просто заворожила меня. Рыжие волосы сплетались с огненной гривой лошади, а одежда была подобрана в масть коня. Плащ падал на круп кобылы, и складывалось впечатление, что всадница и лошадь — одно целое. Потом я посмотрела на мужчину: светловолосый, высокий, статный, очень красивый. Мужчина размахнулся и бросил в яму букет цветов. Что ж, наверное, это родственник кого-то из погибших на этом месте. В этом городе немало людей закончили здесь свой последний путь.

В этот момент моя лошадь заржала. Мужчина оглянулся, застыл на миг, пожирая меня взглядом, и… бросился вперед, стремительно вылетев из седла. Сдернул меня с лошади, заключил в объятия и стал целовать. Между поцелуями он повторял: