Леди и одинокий стрелок - [85]

– Что она сказала? – спросила Амалия вполголоса у Билли, который все еще смотрел вслед красавице, исчезнувшей, как вихрь.

– Она сказала, – с удовольствием перевел Билли, – что у шерифа сердце шакала и что он не кабальеро, зато я – настоящий кабальеро и вел себя, как мужчина, а настоящий мужчина никогда не станет использовать женщину в качестве мишени.

– Ах вот как, – вежливо уронила Амалия. Честно говоря, она подозревала нечто подобное.

Шериф Терман тяжелым шагом приблизился к Амалии. Казалось, он постарел лет на десять. Губы его были плотно сжаты.

– Хороший у тебя брательник, Билли, – сказал он.

– Что есть, то есть, – согласилась Амалия. – Мы можем ехать?

Шериф с ненавистью взглянул ей в лицо и плюнул в пыль у своих ног.

– Можете, – процедил он. – Только покиньте город как можно быстрее, не то я могу и пожалеть о своем решении.

Он круто повернулся на каблуках и удалился прочь. Билли потянул Амалию за рукав.

– Поехали отсюда, – сказал он.

Зрители, ставившие на «братца Гарри», подсчитывали, кто на сколько обогатился. Амалия повернулась и бок о бок с Билли зашагала к конюшне.

– По крайней мере, – сказала она, – этот день не прошел зря.

– Ага, – согласился Билли и поправил платок.

После случившегося Амалия дала себе зарок нигде не задерживаться, пока они не доберутся до Арчера. Но так как им пришлось удирать налегке, а мясо койотов не слишком полезно для желудка, на следующий день Амалия скрепя сердце согласилась остановиться в крошечном городке, состоявшем из трех десятков домишек. Погони за ними не было, и Амалия решила, что они с Билли имеют право перевести дух.

Они перекусили в салуне, после чего Билли, который обладал способностью легко завязывать знакомства, сел играть с мексиканцами в покер, а Амалия, завидев у стены старенькое раздолбанное пианино, вдруг ощутила непонятный зуд в пальцах. Это было странно – после одного случая, который едва не стоил ей жизни, она была уверена, что никогда больше не будет играть.[32]

– Пианиста нет, сэр, – объяснил хозяин. – Он еще в церкви на органе играл, да жаль – уже год как допился до белой горячки и помер.

Амалия подняла крышку и села за инструмент. Ее пальцы, в последнее время не касавшиеся ничего, кроме оружия, легко вспорхнули над клавишами, и последние исторгли давно забытую грустную мелодию.

– Эк как вы хорошо играете, сэр, – уважительно заметил кабатчик. – Наш-то пианист знай себе лупил по клавишам, так что они чуть ли не в разные стороны летели.

Амалия улыбнулась комплименту и стала наигрывать какой-то этюд Шопена. Краем глаза она заметила, что в салуне тем временем появилось новое лицо. Оно принадлежало к той редкой породе мужчин, у которых все на месте и которые именно поэтому ценятся женщинами на вес золота, а то и выше. Незнакомец снял шляпу, под которой оказались темные с красивой сединой волосы – то, что французы называют poivre et sel[33], после чего подсел к Билли, заменив ушедшего игрока. Амалия и сама не смогла бы объяснить, почему это вдруг показалось ей подозрительным.

«Почему именно к Билли? – замелькали в ее голове мысли. – Да потому, что игра идет только за его столом. А этот парень, похоже, профессиональный игрок – одет с иголочки и носит роскошные лакированные туфли. Совсем как Фрезер. Фрезер! Черт возьми…»

И в следующее мгновение Билли ножом прибил руку седовласого партнера к столу. Амалия схватила свой «винчестер», лежавший на пианино, и выстрелила в пригвожденного, после чего число привлекательных мужчин на земле неминуемо должно было уменьшиться на одну единицу. Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, Амалия рванула на улицу, куда до нее уже успел выскочить Билли.

– Едем! – крикнула она и хлестнула Пегаса.

Билли сел на своего серого в яблоках, и они понеслись, как ветер, по дороге, идущей под уклон. Оглянувшись через некоторое время, Амалия заметила, что за ними следует погоня.

– Быстрее, быстрее, Эмилио! – кричал Билли.

Легко сказать: быстрее! Лошади не успели отдохнуть. Несмотря на это, пегий неустанно продвигался вперед, но серый, на котором ехал Билли, начал отставать. Билли и Амалия выстрелили несколько раз по своим преследователям, но – увы! – после той заварушки в Остине и памятного состязания с шерифом Терманом у них оставалось совсем мало патронов. Можно сказать, всего ничего. Внезапно грянул выстрел, серый запрыгал на месте и повалился на бок.

Амалия рванула поводья, так что возмущенный Пегас взлетел на дыбы, и, сделав полукруг, подъехала к Билли. Лошадь придавила ему ногу, и он никак не мог выбраться из-под убитого животного. Амалия выстрелила по приближающимся врагам, чтобы хоть на несколько секунд задержать их, наклонилась с седла и протянула своему другу руку.

– Скорее, Билли!

Бандит поднял голову, и Амалия поразилась мелькнувшей в его взгляде решимости.

– Нет, Эмилио! Если мы будем вдвоем на одной лошади, они нас точно нагонят. Уезжай!

– Ты что, спятил? – крикнула Амалия. – Как я могу тебя бросить! Давай вылезай, не томи меня!

– Не нужно. – Билли мотнул головой и выплюнул настоящий кровавый сгусток. – Полно, Эмилио. Я отбегался. Не пуля, так чахотка меня точно доконают. Старуха сказала, что лежать мне в гробу в этом месяце, и, значит, так тому и быть. Ты хороший товарищ, но уезжай, ради бога! А я задержу их.