Леди Чудо - [24]

– Роджер!

– Милая, иди, отдыхай, и пришли кого-нибудь, чтобы здесь прибрались, – обращается ко мне он. А я моргаю от шока, так и замерев на одном месте, не успевая переводить взгляд то на мужа, то на жену.

– Нет! Скажи ей, что она уволена, – требует леди Марлоу, подходя ко мне.

– До завтра, дорогая, буду ждать тебя и завтрак, – улыбается лорд Марлоу и, кажется, ему нравится именно такое поведение своей жены. Быстро киваю и выбегаю из спальни, оставляя спорящих супругов из-за меня.

Боже.

Прикладываю руки к груди, и на губах расцветает улыбка. Ему точно это нравится. Именно ревность супруги необходима ему, как подтверждение её чувств. Посмеиваюсь, спускаясь по лестнице. Вот это лорд. И не скажешь, что он в возрасте. Да он ведёт себя, как юноша, требуя внимания от девушки именно таким способ. Я не против побыть тряпкой для быка, если это поможет ему выйти из спальни.

Останавливаюсь оглядываясь. Вот незадача, я заблудилась. Шла и шла, а теперь не знаю, где я. Полумрак и я не могу вспомнить, была ли я здесь. В итоге я когда-нибудь выйду, поэтому продолжаю идти по тёмно-бордовому ковру, рассматривая канделябры, зажжённые редко, что придаёт некую таинственность этому пролёту.

Замечаю висящую картину на стене и подхожу ближе, рассматривая чету на ней. Лорд и леди Марлоу одна тысяча девятьсот третий год. Издаю восхищённый вздох, всматриваясь в великолепное одеяние, что на них. Иду дальше, встречаясь со следующей четой, их детьми. Вижу настоящего лорда Марлоу в юности. И не удивительно, что его жена так ревнует его. Невероятный красавчик. Следом идёт другая картина, где стоит возле стула мужчина. Лорд Энтони Марлоу. Мой взгляд скользит по белоснежному костюму, что на нём. Поднимается к лицу. Задерживаю дыхание. Голубые глаза, которые передались Венди, смотрят прямо в меня. И даже вижу в них смешинки, что так любил его отец. Светлые волосы, коротко подстриженные, придают ему ребяческий и распутный вид. Он даже серьёзным не смог быть, когда его писали. Слабая улыбка, и я отвечаю такой же, разглядывая его.

– Вы невероятно красивы, милорд Энтони, – восхищённо шепчу я, рассматривая утончённые черты лица: пухлые, розоватые губы, лукаво изогнутые. От него глаз не оторвать. Принц, самый настоящий принц.

– И это ему не поможет больше, – раздаётся низкий, холодный голос. Он словно везде, буквально всюду. Окружает меня, издаю испуганный вздох оборачиваясь. Но только полоска света и темнота за ней.

– Здесь кто-то есть? – Прижав руку к груди, стараясь утихомирить быстро бьющееся сердце, спрашиваю я.

– Здесь есть та, кого не должно быть. Вы, – тот же голос и теперь откуда-то сверху. Поднимаю голову, снова оглядываюсь. Призраки? Или тёмный ангел? Боже, кто здесь?!

– Вы не могли бы выйти на свет? Невежливо разговаривать и прятаться, – задерживаю дыхание, прищуриваясь и всматриваясь в темноту. Сердце не прекращает своего быстрого стука, и это пугает меня. Невероятно сильно, потому что чувствую, именно в темноте прячется он. Незнакомец, что имеет возможность одним голосом заставить меня дрожать от страха. Мёртвый голос. Без эмоций.

Сперва появляется высокий силуэт. Втягиваю в себя воздух. Очертания человека становятся с каждой секундой реальнее и реальнее. Первое, что я вижу тёмные, чёрные глаза, в которых играют отблески горящего канделябра слева от меня. Огонь. Он превращается в ледяной огонь, полыхающий в этом тяжёлом взгляде, смотрящем на меня сверху вниз. Шумно выдыхаю, делая шаг назад. Дьявол Марлоу.

Декабрь 20 Действие шестое

Кажется, что больше не могу дышать. Мужчина продолжает стоять напротив меня, поджав губы. Он огромный, его аура… что-то в нём очень большое и накрывает меня с головой. Невидимое. Сильнее взгляда, чем у него я не встречала. Мой взгляд пробегает по несильно отросшей щетине, затем по чёрному свитеру под горло и снова возвращается к глазам.

– Вы нарушили четыре правила, – смотрю на его губы, чётко выговаривающие слова. И хочется бежать, бежать от него.

– Да… я…я заблудилась, – голос от напряжения пропадает, моргаю. От волнения губы пересыхают, смачиваю их кончиком языка.

– Или же преднамеренно зашли на запретную территорию, – тоном неприемлемым ни единого объяснения говорит он.

– Нет, уверяю вас, нет. Если вы подскажите мне, то я немедленно уйду отсюда, – мотаю головой, поднимая её и снова этот взгляд, прожигающий меня насквозь.

– Вас уволили, как мне помнится. Несколько раз. Вы до сих пор здесь, – приподнимает одну бровь, не слыша даже моих слов.

– Лорд Марлоу… он… – замолкаю, не находя слов. Не могу ничего внятно произнести, смотря в эти глаза. И правда, словно забирает у меня силы, выпивает их, и становлюсь безвольной, желающей расплакаться.

– Он импотент, чтобы вы знали, – ехидная усмешка появляется на его губах.

– Я…о, боже, нет. Что вы… нет, я… он хороший, и мне надо идти, – бормочу, понимая, что ещё немного и, правда, слёзы покатятся по щекам, вкупе с горящими щеками и полуобморочным состоянием от лишь одной его ауры. Резко разворачиваюсь и забыв о том, что там картина и стена, буквально врезаюсь в неё. Вскрикиваю от неожиданности и боли, от удара лбом в картину. Ноги каким-то образом буквально отнимаются, и я падаю. Не успеваю сгруппироваться, как оказываюсь уже на полу, издавая стон от боли в копчике. А этот мужчина так и стоит, даже не помогает мне, не предотвратил. Жмурюсь, а слёзы скапливаются в глазах. Больно. Очень больно. И боль везде. По всему телу распространяется, как обида, жалость к себе и усталость.