Леди, будьте плохой - [97]

Раскаленный гнев нахлынул на него, струясь по венам. Будь она проклята! Рочдейл думал, что она другая. Но она оказалась такой же, как все, использовала его, чтобы достичь своих целей. Точно так же, как любая другая. А он был слишком ослеплен любовью, чтобы разглядеть это.

Но теперь его зрение прояснилось. Он увидел ее такой, какая она есть. Женщина, которую он считал такой чистосердечной и хорошей, сделала из него дурака. Она заставила, его мучиться от чувства вины, заставила умолять о прощении, заставила полюбить. И все это, чтобы спасти свою репутацию и выиграть пари у Шина.

В конечном счете она ничем не лучше его. Но еще не поздно положить конец этой игре, он еще не безнадежно попал в западню.

Было еще слишком раннее время для шампанского, но Грейс было все равно, так же как и ее подругам. Нужно было отпраздновать две помолвки: Пенелопы с Юстасом Толливером и Грейс с Рочдейлом.

«Веселые вдовы» снова собрались в гостиной Грейс, своем любимом месте для встреч. Лакей откупорил две бутылки французского шампанского и налил его в высокие бокалы с изящными, витыми ножками. Горничная поставила подносы с засахаренными фруктами и пирожными на стоящие рядом столики, но никто, похоже, не интересовался едой. Настроение было таким же пенящимся, как вино, все смеялись и говорили одновременно.

Вильгельмина встала и подняла бокал, призывая к тишине. Все глаза в ожидании обратились к ней.

– В начале этого сезона, – сказала она, – собравшиеся здесь заключили пакт и стали «веселыми вдовами», решив искать любовников и снова наслаждаться радостями спальни. Но пакт на самом деле означал другое. Он означал освобождение и призывал взять жизнь за рога и жить в полную силу. Вы все сделали это и попутно нашли любовь и счастье. Учитывая, что одна из вас уже счастливо замужем, – она кивнула на Марианну, – а три другие скоро выйдут замуж, думаю, что пора предложить тост за веселых жен. Пусть любовь, смех и счастье наполняют ваши дни, и продолжайте жить полной жизнью с мужчинами, которых любите.

Все встали и подняли бокалы.

– За веселых жен, – сказала Вильгельмина, – и за последнюю «веселую вдову». За нас.

Они со звоном сдвинули бокалы и повторили:

– За нас.

Когда день превратился в сумерки, а бутылки шампанского опустели, смех и разговоры все еще наполняли комнату. В разговоре преобладали свадебные планы и летние каникулы. Только у Грейс не было планов, о которых можно было бы рассказать.

– Я не могу надолго оставить Лондон, – сказала она. – В Марлоу-Хаусе еще столько работы, и я чувствую, что обязана присутствовать. Вы и представить не можете, что эти дополнительные деньги означают для будущего. Когда мы начинали сезон, я и мечтать не могла, что на нас вдруг свалятся такие деньги. Теперь мы можем сделать гораздо больше, чем…

– Да, ваши чертовы вдовы и сироты – это все, что вас заботит, – раздался мужской голос. – Какое счастье, что на вас свалилась и еще одна крупная сумма.

Грейс изумленно открыла рот, увидев Рочдейла, стоящего на пороге гостиной с горящими от ярости глазами. Все разговоры смолкли – подруги удивленно смотрели на него.

– Простите, мадам, – произнес раздосадованный дворецкий, появляясь вслед за Рочдейлом. – Я не смог остановить его. Он промчался мимо меня, и я не успел объявить его.

– Все хорошо, Сперлинг. – Грейс не отрывала от Рочдейла настороженных глаз. – Его светлости здесь рады в любое время, его не нужно объявлять.

– Можете не беспокоиться на этот счет, мадам, – сказал Рочдейл, – потому что я больше не появлюсь.

О чем он говорит? И почему он говорит такие вещи перед ее подругами? Ей стало так жарко, что она покраснела с головы до ног.

– Что значит – вы больше не появитесь? – спросила она. – Вы знаете, что можете всегда…

– Я устал от ваших игр, мадам. Я узнал о вашем маленьком пари с Шином. Ах да, можете краснеть, моя дорогая. Вы почти поймали меня. Вы почти убедили меня, что вы другая. Но это не так, и мне следовало догадаться раньше. Мы были на волосок от величайшей ошибки. Но вовремя узнали, какого презрения достоин другой. Мы можем разойтись невредимыми, более или менее.

– Но, Джон…

– Знаете, вы ведь действительно одурачили меня. Я думал, что вы такая чертовски хорошая. Такая милая и невинная. Но вы двигали мной, как марионеткой, танцующей на ваших веревочках. И все для того, чтобы спасти вашу репутацию и выиграть еще один большой куш у Шина.

– Нет, Джон, вы все не так поняли…

– Слава Богу, я узнал, что вы на самом деле за человек, и узнал до того, как вы защелкнули кандалы на моих ногах. Не будет никакой свадьбы, моя дорогая. Люди могут называть меня подлецом, меня называли и похуже. Но я не согнусь под давлением общества, чтобы жениться на женщине, которая так бесстыдно обманывала меня. Прощайте. Ноги моей больше не будет на вашем пороге.

Он повернулся, чтобы уйти, но остановился и добавил:

– Если родится ребенок, по крайней мере на этот раз я буду уверен, что он мой. Свяжитесь с моим управляющим, и я прикажу прислать вам еще один банковский чек.

С этими словами он вышел.

Грейс была так поражена, так унижена и подавлена, что едва могла дышать, а тем более двигаться. Как мог он наговорить ей такие ужасные вещи? Да еще перед подругами? Почему он не позволил ничего объяснить? Как мог он разорвать их помолвку, когда они так любят друг друга?