Леди, будьте плохой - [72]

– Это произойдет так, как вы захотите, моя дорогая. Мы можем пойти в вашу спальню и раздеть друг друга, вообще забыв о ночной рубашке, или я могу подождать и войти после того, как вы наденете ее. Решать вам.

– Думаю, я лучше разденусь сама, если вы не против. Все это для меня так ново. Боюсь, я могу упасть в обмороки все испортить.

Рочдейл улыбнулся. Ее честное признание было таким милым.

– Тогда мы не будем торопиться. Идите, переоденьтесь в рубашку. Я приду, когда вы будете готовы. Вам нужна помощь с корсетом?

– Нет! – Ее глаза расширились от страха. – Нет, благодарю вас. Я справлюсь.

Он прошел в свою спальню и переоделся в тяжелый парчовый халат, который туго завязал на талии, но под него не надел ничего. Никогда он не готовился к наслаждению с такими дурными предчувствиями. Бедная взволнованная Грейс верила, что он научит ее секретам любви, потому что, без всяких сомнений, епископ этого не сделал. Рочдейл желал ее больше, чем любую женщину в своей жизни, но чем ближе становился момент капитуляции, тем больше он обнаруживал, что к желанию примешиваются ощущение обмана и чудовищное чувство вины. Но, Господь милосердный, как же он желал ее. Когда Рочдейл вернулся в гостиную, Грейс как раз открыла дверь своей спальни. Он едва не застонал при виде ее. Тонкий розовый шелк халата, туго стянутого на талии, облегал каждый нежный изгиб. Свет свечей откуда-то из комнаты за ее спиной так подсвечивал золотые волосы в блестящий шелк, что Грейс казалась сияющей, как видение ангела. Она остановилась на самом пороге, прямая, высокая и гордая, ее груди натянули шелк, бугорки сосков были четко очерчены. Волосы все еще были убраны наверх, но одна длинная прядь свободно упала на шею. Грейс выглядела так великолепно, что ему захотелось проглотить ее по кусочку.

– Я готова, – произнесла она на удивление ровным голосом. Теперь она казалась скорее решительной, чем взволнованной. Возможно, рубашка придала ей смелости. Но нет, это была не смелость. В глазах Грейс светилась чистая женская гордость. Она знала, что красива; она хотела, чтобы Рочдейл смотрел на нее.

И он смотрел. Потом пошел прямо к ней и заключил в объятия, закрыв ногой дверь. Он просто обнимал ее, наслаждаясь теплом кожи под тонким шелком.

– Боже мой, Грейс. У меня просто перехватило дыхание. Вы так прекрасны.

– Вы тоже, Джон.

Он наклонился и поцеловал ее. Шелковый халат невероятно чувственно скользил под его ищущими руками. Он касался каждого уголка ее тела, набрасываясь в это время как разбойник на ее рот, сжимая ее нежные бедра. Она тихо застонала, когда он осыпал поцелуями ее щеки и шею. Его руки обхватили ее затылок и погрузились в волосы.

– Распусти их, Грейс. Я хочу видеть их распущенными.

Пока он продолжал целовать ее шею и уши, она подняла руки к затылку. Он услышал звон, шпильки посыпались на пол, и вдруг сразу тяжелая золотая масса упала на его руки. Он отстранился, повернул Грейс, чтобы она оказалась к нему спиной, поднял густые волосы и зарылся в них лицом. Господи, как они восхитительны. Потом он снова притянул ее к себе и провел руками по груди, не отрывая лица от ее сладко пахнущих волос. Она задрожала от его прикосновения, но позволила продолжать.

Опустив руки, он развязал пояс на ее талии, снова повернул Грейс к себе лицом и скользнул руками под халат, потом стянул его с ее плеч, тонкая ткань соскользнула на пол. Теперь между ним и ее телом оставался только один тонкий слой шелка.

Рочдейл снова набросился на нее поцелуем, горячим и жадным, скользя языком внутрь и обратно, имитируя то, что должно произойти. Потом оставил ее губы и, нежно прикусывая, занялся мочкой уха, потом опустился на горло, к нежной ложбинке там, где ее плечо соединялось с изящной белой колонной шеи.

Ее дыхание стало неглубоким и учащенным. Он стянул бретельку ночной рубашки с ее плеча, следуя за ней поцелуями. Все ниже и ниже, пока одна бледная, совершенной формы грудь не оказалась открытой. Он легко коснулся ее, и Грейс тихо вскрикнула от страха.

Рочдейл отпрянул и был в самое сердце поражен ее видом: волосы распущены и растрепаны, кожа пылает, одна грудь обнажена, губы приоткрыты, глаза расширены. Это была Грейс Марлоу, прекрасная честная женщина, которая посвятила свою жизнь благотворительной работе. Добрая, порядочная, уважаемая Грейс Марлоу. И это он довел ее до такого.

Вся вина и стыд, которые он чувствовал, слились воедино при виде такого беспорядка и смятения. Он всегда хотел заполучить ее, но в этот момент мысль овладеть ею показалась неправильной, словно это было насилие над чем-то хорошим и чистым.

Он не мог сделать этого.

Он хотел этого, именно этого: видеть скромность и достоинство епископской вдовы уничтоженными. Но теперь это казалось омерзительным, глупым, и ему было невыносимо даже смотреть на нее.

Он не может сделать это.

Грейс растерянно смотрела на него:

– Что-то не так?

Рочдейл покачал головой. Он протянул руку, вернул бретельку на место и закрыл ее грудь.

– Простите, Грейс. Пожалуйста, простите.

На ее лице отразилась паника.

– Это я что-то сделала? Я не знаю, как это делается. Это вы знаете. Я сделала что-то не так? Скажите мне, Джон!