Лэд - [85]

И все-таки он продолжал бороться, хотя в этом уже не было никакого смысла. Его сопротивление казалось нелепым в своей бесплодности. Две другие собаки делали с ним что хотели: рвали, кусали, грызли, почти не замечая его жалких попыток отбиться. Драка превратилась в бойню. Пьяные от крови и ярости, молодые псы накинулись на него в последний раз.

И пал Лэд, беспомощный перед смертоносной лавиной, что обрушилась на него. На этот раз его тело просто отказалось исполнить суровую команду его воли. Закончена битва — славная, славная битва светлого душой паладина с могучими глупцами.

В камине гостиной уютно потрескивал огонь. За стеклом скреблись и шуршали колючие снежинки. Морозные узоры на каждом окне загораживали теплый покой от вьюжного сумеречного внешнего мира. Вой ветра — музыка для тех, кто удобно расположился под надежной крышей.

Хозяйка задремала над книгой, которую читала. Сладко посапывал Брюс перед жарким пламенем. Хозяин тем временем проснулся и в кабинете, что находился за стенкой, разбирал рыболовные снасти и чистил заржавевший охотничий нож.

Потом в завываниях вьюги настал секундный перерыв, и тут же Брюс вскочил на лапы. Сна у него как не бывало. С рычанием он подбежал к входной двери и повелительно царапнул по ней лапой. Воспитанная чистопородная собака совсем не так выражает свое желание покинуть дом. А Брюс несомненно был воспитанной чистопородной собакой.

Хозяйка решила, что, должно быть, прибыл какой-то гость, чей запах или шаг доставил псу неудовольствие. Она попросила Хозяина запереть Брюса в кабинете, дабы уберечь предполагаемого посетителя от облаивания. Неохотно — очень неохотно — Брюс выполнил команду Хозяина, и тот закрыл дверь кабинета и вышел в гостиную, все еще держа в руках наполовину вычищенный нож.

За действиями Брюса, однако, ни звонка, ни стука в дверь не последовало. Тогда Хозяйка вышла на крыльцо и огляделась. Сгущались сумерки, но было еще не настолько темно, чтобы не заметить приближения гостя, если бы таковой двигался к дому. И не настолько темно, чтобы не заметить двух собак в ста ярдах от дома, рвущих нечто, скрытое от взгляда Хозяйки в глубоком снегу. Она сразу узнала Рекса и Волчка и подумала рассеянно: вот что это они играют?

Потом она увидела, как под собаками из снега показалась голова — прекрасная голова, хотя вся израненная и окровавленная. Эта голова, подрагивая, тянулась к горлу Рекса.

— Они… они убивают Лэда! — в ужасе, не веря своим глазам, закричала Хозяйка.

Забыв о том, что на ней только тонкое платье и еще более тонкие шлепанцы, она выскочила на улицу и бросилась к трем псам. На полпути ее обогнал Хозяин, несшийся через глубокие сугробы.

Хозяйка услышала его окрик, при звуке которого Волчок испуганно, как напроказивший школьник, улизнул в сторону. Но Рекс уже зашел слишком далеко, чтобы слушаться команд. Хозяин схватил его за кожаный ошейник и отшвырнул футов на десять. В яростном исступлении Рекс бросился обратно к своей жертве. Но над ней уже стоял Хозяин. И тогда, ослепленный безумием, пес смешанной породы прыгнул на человека.

Охотничий нож Хозяина вонзился точно под левую переднюю лапу. Захрипев, словно иссякший сифон для газировки, огромная собака рассталась с жизнью — и с нашим повествованием.

Позднее у Хозяина было предостаточно времени, чтобы оплакать вынужденное убийство пса, которого он любил и который долго служил ему верой и правдой. Пока же все его помыслы были обращены к истерзанному и бесчувственному телу Лэда среди заляпанного кровью снега.

Нежно он поднял его на руки и перенес в дом. Там легкие пальцы Хозяйки занялись его ужасными ранами. Не менее тридцати шести глубоких укусов приняло старое изношенное тело. Некоторые из них оказались слишком опасными для домашнего лечения.

По телефону был призван разворчавшийся ветеринар. Только обещание тройного гонорара побудило его покинуть на ночь глядя домашний уют и преодолеть десять заснеженных миль в норовистом автомобиле.

Хозяйка держала голову Лэда у себя на коленях. Ветеринар осмотрел так и не пришедшего в сознание пса и брюзгливо сказал:

— Надо было мне остаться дома. Он уже почти мертв.

— Почти, но не мертв же! — возразил Хозяин. — Я знаю Лэда, а вы — нет. Он привык жить, а нарушать свои привычки он не любит. Не нарушит и эту, если ему помогут лучшие в штате лечение и уход. За дело!

— Нет у меня тут никакого дела, — упирался ветеринар. — Он…

— У вас тут очень важное дело, — мягко перебил его Хозяин. — Вы останетесь здесь, пока не минует опасность для жизни Лэда — даже если мне придется украсть у вас брюки и машину. Вылечите его. И если у вас получится, то счет можете выписать на облигации «Займа свободы»[11].

Два часа спустя Лэд открыл глаза. Он был обмотан пахучими бинтами и пропитан мазями. Шерсть вокруг самых опасных ран выбрили. Ослабевшее сердце поддерживали гликозидом наперстянки.

Он посмотрел на Хозяйку единственным глазом, свободным от бинтов. Приложив титанические усилия, он шевельнул хвостом — только раз. И попытался издать трубный лай, которым всегда приветствовал встречу с ней после разлуки. Попытка обернулась полным провалом.