Лед - [36]
— Ты на нее совсем не похожа, — Патрик видел это кино. Оно, как и еще несколько частей истории о рукотворном монстре, входило в программу реабилитации. Рекрутам давали понять кто они есть и чем могут кончиться их попытки вести нормальную жизнь. Дженни удивленно подняла на него взгляд.
— Не п-п-похожа?
— У нее волосы дыбом торчали, и одна прядь была седая. А руки были бинтами замотаны.
— А она, — девочка отвернулась, бессмысленно водя ручкой по тетрадному листу, — Она б-была красивая?
Патрик пожал плечами:
— Не знаю. У нее глаза были выпучены все время, и смотрела она в одну точку, как слепая. И двигалась, как деревянная.
— А лицо?
— Что «лицо»?
— Ну, лицо у н-нее красивое было? Со швами и все т-т-такое….
Патрик задумался. Этот вопрос сильно волновал Дженни. Она словно примеряла на себя образ монстра из черно-белого кино. Это понимание пришло внезапно, само собой — вспышка из другой, закрытой части сознания. Дженни хочет понять — может ли она быть красивой со всеми этими стежками, швами, скобами…
— Это была актриса, Дженни, — сказал он осторожно. — У нее это все было не настоящее. По-моему в этом дурацком гриме она выглядела глупо.
Девочка замолчала. Руа положил ладонь на ее плечо. Дженни вздрогнула, отодвинулась. Патрику стало стыдно, словно, он сделал что-то вызывающее, неприличное.
— Ты гораздо красивее ее, — сказал он запнувшись. — Потому что ты настоящая. И никакие швы этого не испортят.
Дженни вздохнула.
— Ты торопишься? — спросила она. Руа покачал головой:
— Нужно быть в лагере не позже одиннадцати. А что?
— Не уходи. Т-тут ужасно тоскливо.
— Хорошо, — кивнул Патрик. Джен снова уставилась в тетрадку, иногда косо на него поглядывая. Руа скосил взгляд, рассматривая ее рисунки. Джен рисовала цветы — сложную вязь из всяких завитушек, плавных линий, эллипсов, с небольшими заострениями. Выходило у нее неплохо.
— Дженни, можно тебя спросить? — начал он. Девочка мотнула головой.
— См-мотря о чем.
— Ты совсем не помнишь, кто ты… Но ты умеешь рисовать, знаешь как держать ручку, вообще много чего умеешь. Ты этому научилась заново или уже умела?
Дженни задумалась. Кажется, раньше она себе этого вопроса не задавала.
— Я… умела н-н-наверное. Я н-не училась, точно. Ч-читать и писать тоже.
— Значит, раньше научилась, — спокойно резюмировал Руа. — Значит, не все забыла. Это неплохо. Это хорошо.
— А остальное? — Джен отложила ручку и повернулась к нему. — Остальное я см-могу вспомнить?
— Не знаю, — Патрику кажется, что лучше сейчас ответить по-другому, но он не может. Странным образом выходит, что ответа три: «Да» — хочет услышать Дженни. «Нет» — ответ, который уже слышал Патрик. Получается, «Не знаю» — самый честный из всех.
Страшно услышать от медика-худдуиста, что часть твоей души уничтожена вместе с телом, и что она никогда уже не вернется к тебе. Страшно понимать, что всегда будет так как сейчас — пусто и темно внутри. Но потом страх проходит. Его заменяет привычка. Человек привыкает жить без руки, без ноги. Без души.
Куда страшнее верить, что пустота уйдет. Верить и каждый день ждать проблеска, ловить намеки. И разочаровываться. Каждый чертов день.
Патрик замер, словно парализованный. Эта мысль, никогда раньше не посещавшая его, вдруг со всей отчетливостью проступила в сознании.
Пустота. Каждый чертов день.
— Эй! — Джен осторожно толкнула его. — С т-тобой все в порядке?
Руа мотнул головой. Это не был ответ. Просто он хотел прогнать то оцепенение, которое вдруг охватило его.
— Все хорошо, Дженнифер. Я просто устал сегодня.
II
Things bad begun make strong themselves by ill
Глава VII
Февраль, 28-е, 15.02
Страшный, тяжелый удар опрокидывает Патрика на землю. В глазах на мгновение темнеет — он не ощущает своего падения, в себя приходит уже лежа. Джастифай, поднимает ногу, метит огромной ступней в лицо. Руа закрывает голову руками. Страшный удар отзывается болью в костях — до самого плеча. Он поднимается на локтях, пытается отползти назад, но негр преследует его, добавляя удар за ударом.
— Вот! Что! Бывает! — каждое слово он сопровождает пинком: по ногам, по животу, по ребрам. — Когда! Со мной! Начинают! Дурить!
Патрик упирается плечами в щербатую, холодную стену. Отступать больше некуда. Тупик. Узкий проулок, щедро засыпанный мусором вперемешку с серо-рыжим снегом, нависает над ним, угрюмый и безучастный. На лице Джастифая — торжествующий оскал.
— Думал, я с тобой в игры играю? Думал, что ты — чертова звезда и тебя тронуть нельзя?! Подумай еще!
Руа сейчас думать не может. Боль целиком заполонила сознание, боль, густо замешанная на страхе. Бежать некуда. Разъяренный негр сейчас забьет его до смерти — просто потому, что может, потому что считает, что легко отыщет Дженни. В самом деле — куда мог спрятать ее обычный рекрут, у которого даже собственного жилья нет? Нет жилья, нет друзей, нет родственников.
Джастифай наклоняется, огромные лапищи сгребают Руа за одежду, рывком поднимают вверх. Ростом отнюдь не карлик, он едва касается ногами земли.
— Ты проклятый уродец! Убогий кадавр! — негр встряхивает его, как тряпку. — Говори, где она!
— Скажу, — хрипит Патрик, — скажу, отпусти.
Добро пожаловать в Олднон, темное отражение георгианского Лондона. Это мрачное место, человеческий муравейник, где прогресс идет нога в ногу со средневековым мракобесием, место, полное странных существ и разнообразных человеческих пороков. В поисках пропавшей супруги Эдвард Сол вынужден заглянуть в самые темные уголки этого города – и собственного разума. Попутно Сол успевает побывать членом уличной банды, мастерящим патроны и бомбы, фабрикантом-химиком, матросом, проданным на военный корабль, ветераном морской войны, едва не становится жертвой инквизиции, сталкивается с жуткими чудовищами – все для того, чтобы найти сбежавшую жену и понять, каковы истинные причины их общего макабрического сна.
Игра находилась в разработке еще два года (к пяти, которые были до выхода на Кикстатер), подкармливая фанатов редкими геймплей-видео и приоткрывая завесу над теми или иными фичами. Самое приятное, что она не была перезаморочена условными деталями - ее суровая аскетичность обещала игрокам челлендж, основанный прежде всего на их личных способностях, а не на тупой прокачке и покупке крутого шмота за реальные деньги.
Цивилизация — это колода Таро, которую причудливо тасуют высшие силы. Одна за другой карты ложатся на стол и каждый раз, комбинация уникальна, хотя составляющих ее элементов не так уж и много. И каждый раз, выложив один вариант, Великий Архитектор отказывается от миллиардов других. Или не отказывается? Что если все возможные комбинации существуют одновременно, параллельно друг другу? Что если мир — не прямая линия, а многомерный веер вероятностных течений, в котором каждый отдельный человек — искра, электрон, несущийся по одной из бесконечных трасс? Хоккейная маска и маска шамана.
Добро пожаловать в мир Gaslamp fantasy. Мир недавно переживший индустриальную революцию, мир где причудливо сплелись прогресс нового времени и стылая мрачность средневековья. Этот мир из года в год видела во снах жена Эдварда Сола. И однажды предпочла остаться в этом сне. А через год и Эд последовал за ней — не для того ли, чтобы найти и вернуть?Полный текст романа ко дню космонавтики. Но это еще не все — следующее обновление таки будет. Не новая часть, правда, а послесловие. Может, будет интересно. Ну и еще одно — народу замороченному теперь можно ознакомится с «Олднонскими историями» — зарисовками из жизни второстепенны героев романа.
Внезапное исчезновение группы туристов в глухих лесах Северного Урала в далеком 1959 году, смертоносная стихийная сила и множество странностей трагедии группы Дятлова, кажется, не имеют объяснений. Исследователи загадки гибели группы знают, что если пазлы событий сойдутся в одном месте, то они обязательно распадутся в другом. Это мистическое свойство истории группы Дятлова не дает покоя искателям истины.Упрямую головоломку можно разгадать, нужно только разыскать ключи.
Первая мировая война. Командир туннельного взвода Королевского Инженерного Корпуса ведет свою войну — с немцами, с безнадежностью, с опостылевшей сыростью и… с чем-то неведомым. В тоннелях под Мессиной исчезают люди…
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.